– Робин? Ты у себя?
– Входи, Гил, – крикнула, перегибаясь через перила. – Сейчас спущусь.
Слетев по лестнице, застала Гилберта возле прикреплённого к дереву стола. Он стоял, задумчиво вертя в пальцах серебряную ложечку. И я на миг залюбовалась: чёрные как смоль волосы, тёмно-карие глаза, прямой нос и волевой подбородок. Сейчас, спустя два года, Гилберт мало напоминал себя прежнего. Черты лица заострились, кожа обветрилась, пальцы огрубели, даже сама фигура стала мощнее.
Через силу отведя взгляд, я подавила вздох. Гил мог бы стать прекрасным мужем, если бы не весь этот кошмар. Но – никто из нас не выбирал такую судьбу.
– Что случилось? – спросила, проходя к краю настила и опускаясь в подвесное кресло.
– Почему что-то обязательно должно случиться? – парировал мужчина. – Может, я просто хотел увидеть тебя.
Я тяжело вздохнула, откидывая голову назад. Надо мной раскинулся брезентовый купол, сквозь который в паре мест пробивались полуголые веточки, напоминая о скорой зиме. Отстранённо подумала, что в этом году мы хотя бы решили вопрос с отоплением: в первую зиму едва не околели от холода всем отрядом. Ну, кроме меня, разумеется – мне переохлаждение в принципе не грозило.
– Потому что я отпустила всех до завтрашнего вечера, – терпеливо объяснила я. – Насколько я услышала, парни уже успели вскрыть бочонок с элем, и Алан даже завёл нашу любимую.
Гилберт криво усмехнулся. Отложив ложку он подошёл и опустился в соседнее кресло.
– В Истбридже собрали налоги, – проговорил он нехотя. – Мне только что сообщили…
Повернув голову, он смерил меня сочувственным взглядом. А я пыталась представить, что делать. Что вообще можно сделать в такой ситуации? Если прямо сейчас ничего не предпринять, мелкий городок скорее всего не переживёт зиму. Потому что, к сожалению, после разорения имения налоги в моём графстве взвинтили такие, что заплатить их мог только очень зажиточный подданный. А таких на моих землях в последние два года почти не осталось.
Вернее, больше не моих, конечно. Официально. По приказу принца Джона во главе рода Хантингдон встал какой-то наш дальний родственник, который и родственником-то скорее всего не был. Зато по слухам он водил дружбу с принцем. И готов был встать во главе Ноттингема в качестве шерифа. Очень удобно.
– Когда? – спросила внезапно севшим голосом. Потому что если прошли хотя бы сутки…
– Вчера вечером, – вздохнул Гил. – Утром только уехали.
Я прикрыла глаза. Ужасные новости, просто ужасные. Скорее всего, вооружённый отряд уже находится на полпути к Ноттингему. А стоит карете въехать в город, и мы уже ничего не сможем сделать.
А я отпустила парней до завтрашнего вечера!
– Собери всех, кто ещё стоит на ногах, – выдохнула, поднимаясь. – И Рейнольда, в любом состоянии. Через полчаса выезжаем.
– Робин, ты уверена? – нахмурился мужчина. – Бо́льшая часть ребят не сможет участвовать.
Я стиснула зубы и позволила себе проявить слабость: прикрыла ладонями лицо. Глубоко вдохнула. Выдохнула.
Послышался шорох одежды. Гилберт поднялся с кресла и подошёл ко мне. Провёл по скуле шершавыми пальцами, заправил за ухо огненную прядь… Я дёрнулась и ушла от прикосновения.
– Я не могу обречь целый город на голодную смерть, – отрезала я, убрав руки от лица. – Собери людей.
По лицу Гила скользнуло раздражение. Ноздри раздулись, руки сжались в кулаки…
– Как скажешь, Робин, – криво улыбнулся он, отступая на шаг. – Через четверть часа соберу всех внизу.
