– Но есть ли…
– Под мою ответственность, Кит. Ну, пожалуйста… Ты! – я хлопнула себя по лбу. – Черт! Только не говори, что еще ничего не сообщил Нике!
– Какой Нике? – Александр Владимирович оказался не просто пронзительноглазым, но еще и вездесущим.
– Это мачеха отца Феликса, – попыталась пояснить я. – Вероника. Кристина прабабушка.
– Я не успел, – буркнул Кондратьев.
Хотя, конечно же, он просто оттягивал этот момент до последнего. Не хотел звонить Нике. Трусливо ждал меня.
Я полезла в сумочку за мобильным. Александр Владимирович оглядел всю сцену: мое укоризненное лицо и хмурый, упертый взгляд Никиты, кажется, что-то заподозрил. На всякий случай поинтересовался:
– А ничего, что вот так – по телефону? Да она же, наверное, очень пожилая. Может, подготовить, Скорую вызвать. Вдруг не выдержит.
– Вероника-то? – я усмехнулась. – Вероника все выдержит. Кроме того, она вышла замуж за Михаила Ефимовича, деда моего бывшего мужа, когда Феликс был уже подростком. У них не очень складывались отношения… А еще Ника – прекрасный педагог и психолог со стажем. Так что пусть она сама определит, что делать с приемной внучкой…
Первое, что сказала Вероника, услышав мой голос:
– Феликс?
– Да, – кивнула я, хотя она, конечно, не могла этого видеть. – Он…
– Я уже три часа пытаюсь ему дозвониться. Предчувствия…Нитки рвутся, пасьянс почти сошелся. Как ты, деточка?
– Нормально. Вот только Кристина…
– Конечно, вези ко мне. Для начала я подготовлю травки. Не вздумайте ребенка сильными транквилизаторами колоть…
Я многозначительно промолчала.
– Ладно, – она верно поняла мое молчание. – Вези. Тебе тоже успокоиться не помешает.
– Я не могу. Тут следствие. Кристю полиция привезет.
– О, кей…
Вероника отключилась. Присутствующие, которые слышали наш разговор, застыли с пораженными лицами.
– Она точно его бабушка? – пробормотал судмедэксперт Ваня.
– Приобретенная, – уточнила я. – А еще она – Железная Ника.
Когда я проводила с трудом умытую и переодетую Кристю к бабушке Фила, за окном начало смеркаться. Тоскливый дождь усилился, превращаясь в ливень. Холодный, совсем не летний ливень.
– Могу я узнать, когда вы видели своего бывшего супруга в последний раз? – Александр Владимирович сразу взял быка за рога, как только я опустилась в знакомое до боли кожаное, слегла потертое на подлокотниках кресло.
Все-таки они не успокоились на инфаркте. У меня были свои основания думать: Феликс умер не сам по себе. Интересно, что подозрительного увидели криминалисты?
– Если очень постараетесь, – кивнула я. – Так как точно не скажу, когда мы виделись лично. Наверное, очень давно. Вас же телефонные звонки не интересуют?
– Интересуют. Когда вы разговаривали, о чем. Не было ли чего-то странного в его голосе. И личные встречи тоже постарайтесь вспомнить.
– Феликс звонил неделю назад, – ответила я. – Жаловался, что Кристя отбилась от рук. Просил профессионального совета.
– Что значит – отбилась от рук?
– Да ничего особенного. Переходный возраст. Прощупывание границы дозволенного.
– А конкретно?
– Классика: замкнулась в себе, стала грубить, пропускать школу. Через это проходят не все, но многие. Мальчики становятся неконтактными и неряшливыми, девочки устраивают истерики и трагедии из-за незначительных и очень странных поводов. Они не могут себя контролировать из-за взрыва гормонов и незрелости нервной системы. Это в большинстве случаев проходит само собой. Нужно «перетерпеть» пару лет. Не отвечать на агрессию агрессией. Молчать, если ребенок не хочет разговаривать. Дать разумную свободу. Слушать, но не осуждать. На самом деле, это только кажется, что просто. У вас дети есть?
