С их прибытием у нас составилась семья - страница 4

«И каким образом все эти судьи, зародившиеся при Екатерине и возникшие при Александре, не были проникнуты духом кротости этих двух царствований, чтобы так скоро, внезапно отказаться от всего прошедшего и броситься, очертя голову, в пропасть казней и преследований! Каким образом решились они так быстро, необдуманно перейти ту черту, так резко отделявшую правление милосердное, человеколюбивое от правления жестокого, бесчеловечного! Скажите, где и когда они видели во всю свою долголетнюю жизнь и эти виселицы, и эти каторги в таком числе и таком размере?»

«Власть при Александре хотя была и дремлющая, но при Николае она сделалась притеснительною и, достигши до высшей степени своевластия, она тяжко и непробудно залегла смертным гнетом на все мыслящее в России!»^>13

Примерно о том же написал С. П. Трубецкой в статьях «Мысли об истекшем тридцатилетии в России», «Записках».

Трудно представить себе, как озвученный приговор приняли родственники осужденных, как перенесли мать, сестры, братья Сергея Волконского известие о ссылке в Сибирь.

Александра Николаевна надеялась на свое влияние при дворе, на поддержку императрицы. Она посылала прошения государю Николаю I с просьбами о сокращении срока каторги, ведь сын был ранен на войне и здоровья крепкого не имел. Но письма государю с просьбами о милости никакого результата не принесли.

Мария Николаевна, ожидая приговора, была готова ко всему. Когда узнала, что мужу оставлена жизнь, поняла – это главное. Решение следовать за мужем в Сибирь возникло мгновенно. Она знала, что Екатерина Ивановна Трубецкая сразу после отправки арестантов к месту каторги последует за ними, и готова была тоже ехать в Сибирь.

Но на руках молодой матери был маленький сын. Надо было получить согласие на поездку у родных, которые возьмут на себя воспитание ребенка; надо было отправить прошение государю.

Мария сообщила о своем решении отцу и матери. Все члены семьи встретили это сообщение с неодобрением. Ее убеждали, что долг матери – растить сына. Она же видела, что сына ее все любят и лелеют, о нем есть кому позаботиться, а вот муж будет находиться в условиях каторжного существования, ему потребуется ее помощь и поддержка.

Мать Марии, Софья Алексеевна, не желала слушать никаких доводов дочери. По характеру неуравновешенная, вспыльчивая, она запрещала ей даже думать о поездке в Сибирь.

И все же труднее всего смириться с отъездом дочери было ее отцу, Николаю Николаевичу Раевскому. Он был героем на войне, с сыновьями своими храбро выходил навстречу наступавшим врагам. Поэт В. А. Жуковский посвятил ему стихи:

Однако мужественный Николай Николаевич не мог представить себе, как его юная дочь в Сибири, в глуши станет жить рядом с каторжниками. Он рассказывал ей о тюрьме, о жизни в каземате, но понимал, если она решила, ничто уже не сможет изменить ее решения разделить с мужем тяжесть ссылки.

Мария Николаевна в это время не понимала политических взглядов Сергея Григорьевича. В юности, в своем доме она видела свободолюбивых, передовых людей, которые приходили к ее отцу. Она слышала их страстные речи, но согласна с ними не была. Она считала, что муж ошибся, что его увлекли, что он запутался. Она ехала в Сибирь, чтобы поддержать любимого человека, мужа, а не декабриста. Она исполняла свой долг быть рядом с мужем и в горе, и в радости.