Скафандры явно говорили о том, что эти существа не могут дышать воздухом корабля. Земным воздухом. Лена побледнела, сжала губы, решительно вскочила:
– Пошли!
Они пробежали по коридорам и остановились перед открытым люком в полу. Внизу была маленькая каморка, из которой, как знала Лена, дверь вела непосредственно в реакторную.
Они включили монитор наблюдения. Чужаки, видимо, уже заканчивали свои дела. Они наложили кожух, неторопливо зажали крепления, и один из них неуклюже, как робот, чуть враскоряку, направился к выходу. Второй, несколько задержавшись, двинулся следом. Были они очень широкоплечи и коренасты. Особенно первый.
Коротко прошелестела, отделяясь от комингса, массивная крышка люка. Повернулась… Через горловину перебралось инопланетное существо. Шагнуло. Встало посреди небольшого помещения. Замедленно подняв руку к груди, сдвинуло заслонку на скафандре. Нажало открывшуюся кнопку… Женщины смотрели сверху, застыв, прижавшись друг к другу.
– Спокойно!.. – шепнула Лена.
Гермошлем пришельца плавно крутнулся и откинулся вбок.
И глазам потрясённых женщин открылась усатая физиономия Тима Тагрина! Инженер удивлённо вытаращил глаза.
– Что-о, уважаемые пассажиры?
– Тим, это ты…
– Нет, это китайский император. Что случилось-то, красавицы?
– Мы приняли вас за инопланетян…
– Почему? – захохотал Тим.
– Ваши скафандры… И лиц не видно.
– А что скафандры? Обыкновенные РБЗ-19. Мы же куда пошли? В реакторную. Соваться туда в СУОТе я никому не советую.
– И ваши движения… – добавила Мария. – Такие неуклюжие.
– Да уж, – хохотнул бортинженер. – В РБЗ не станцуешь.
Разговаривая, он разбирал на себе оранжевые доспехи и укладывал по частям в шкафчик. У второго шкафчика раздевался «инопланетянин», оказавшийся Фарнзуортом.
* * *
Амбурцев и Тагрин стояли в агрегатной маршевого двигателя, перед люком КРАП-камеры. Тим отвёл заслонку, сунул руку вглубь и вытянул наружу обойму. Обойма эта напоминала барабан старинного револьвера, но была в сотню раз крупнее. И, кажется, никогда не существовало столь многозарядных револьверов.
В шести из четырнадцати ячеек стояли КРАПы – катализаторы рабочего процесса. Другие восемь выпали, раскололись на куски, рассыпались в песок. Амбурцев включил лампочку, и они увидели на полу камеры кучки этого камня и песка.
Капитан и бортинженер вынули из гнёзд каждый КРАП – продолговатый матово-серый цилиндр – осмотрели и вставили обратно. Последний в руках у капитана разломился пополам.
– Вот, теперь пять… – сказал Амбурцев.
– Треснутый был.
– И эти не очень-то надёжны.
– Понятно. Удар перенесли.
– Пойдём на пяти. Разгоняться сторожно, медленно… И тормозить. Опять задержка.
– Дьявольщина…
– Что ж ты запасных с десяток не держал?
– Да ну, командир…
Катализаторы были очень дороги и дефицитны. Их старались беречь, в эксплуатации не перегружать. Тиму почти всегда удавалось иметь запасные КРАПы, но это не казалось столь уж обязательным.
– В станции их не нашёл? – насмешливо спросил Амбурцев. Хозяйственный Тим уже много чего нашёл в станции.
– А на чёрта они там-то? – уныло отозвался бортинженер.
– Ладно, пошли. Тут всё ясно.
Напоследок Тим обвёл взглядом помещение. У стены стояла прислонённая панель – крышка блока регуляторов. Настройка этого блока была делом тонким и долгим, и инженер пока что не закрывал его… Но сейчас ему показалось, что крышка стоит не вплотную к стене. Он подошёл, заглянул за неё – и ошеломлённо замер.
