Читать онлайн Виктория Радецкая - С миллиардером по соседству

Раздается оглушающий грохот: огромный ковш экскаватора с хлюпаньем и чавканьем погружается в землю. Стены моего домишки дрожат. Коржик прячется под кровать и смотрит оттуда на меня своими ласковыми, но ничегошеньки не понимающими глазами.

– Хозяйка тут? – слышу мужской голос.

Приходится отойти от окна и выйти во двор. Коржик, как настоящий сторожевой пес, идет за мной. Нет, ему совсем не хочется, но песий долг зовет. Я, как настоящая Лара Крофт или героиня «Убить Билла», иду навстречу опасности. Нет, мне тоже совсем не хочется, но зовет долг хозяйки дома.

– Ну я хозяйка, – отвечаю здоровому мужику в спецовке, топчущему мою милейшую дорожку, любовно выложенную плиточкой. Собственноручно, между прочим.

Мужик сверяется с бумажкой.

– Наталья Степановна, вы отсюда должны были съехать. Идет снос домов… И вообще всего, чего тут понастроили.

– Почему съехать? Из собственного дома?

Уже произнося эти слова, я замечаю, что творится вокруг. Апокалипсис говорите? Это не он. Это уже постапокалипсис!

Здоровые экскаваторы разъезжают по нашему садовому товариществу и сносят все подряд: домишки, заборчики, сараюшки. Бегают какие-то мужики в спецовках и орут матом. Вдали из грузовиков сыпется что-то типа щебенки.

Коржик тихонько поскуливает – видимо, его это зрелище тоже поразило.

– Мадам, из какого своего дома, вашу ж дивизию! Здесь же все продано! Все до единого дома проданы хозяину вон того особняка, – показывает ручищей на стоящую неподалеку домину.

– Но я ничего не продавала! – я вспоминаю зимние назойливые звонки какого-то непонятного управляющего. – Да, мне звонили по этому поводу, но я продавать участок отказалась.

– И чего будем с вами делать? – спрашивает мужик. – У меня задание: снести все к едрене фене. Срочно. И куда вас девать, мадам, прикажете?

– Никуда. Я здесь живу. Вы не имеете права сносить мой дом.

– Мадам, я спорить с вами не собираюсь. Пошел докладывать шефу.

Мужик удаляется, оставляя после себя комья земли, которые отваливаются от его грязных сапог.

Вдали появляется джип на огромной скорости летящий в нашу сторону, виляя между экскаваторами, людьми и остатками строений.

– Коржик, видимо, к нам едет управляющий, шеф или даже, прикинь, сам хозяин вон того особняка. Сейчас мы увидим лысого, толстого, старого олигарха, который будет грозиться закатать нас в асфальт. А точнее, зарыть в землю прямо на нашем с тобой участке. Через много лет, проводя раскопки, здесь найдут наши скелетики.

Я шучу, но мне не до смеха. Вдруг этот ужасный человек достанет пистолет, направит на нас с Коржиком и выстрелит прямо в лоб. Потом подойдет и сделает контрольный выстрел. А затем подъедет экскаватор… ну и дальше, как я уже сказала: выроет нам могилку – одну на двоих, чтобы сэкономить на Коржике, и скинет туда наши трупики.

Через стекла тонированного джипа любуюсь на свои владения. У меня бзик – расширяться максимально. Чтобы вообще вблизи ни-ко-го! В городе такого не добьешься, а вот за городом…

Можно ли в пределах десятков километров от Москвы найти пустошь? Правильно, невозможно. А зачем мне деньги? Правильно, для того, чтобы выкупить целое село… простите, садоводческое товарищество.

Народ – не дурак. Им посули денег побольше, и мать родную продадут. Не то что дачку с кусочком земельки. Убожество какое!

Тренькает сообщение от управляющего. Виктор – дельный мужик. Мне с ним повезло. Если и ворует, то помалу. Не наглеет.

«Егор Павлович, тут крохотная проблемка образовалась. Из одного дома так и не съезжает хозяйка. Отказывается продавать. Она сейчас как раз приехала на дачу. Моя ошибка – надеялся, что она все-таки одумалась, а вот оказывается нет».

Виктор прав. Одна бабка – это действительно маленькая проблемка. Разрулим.

Чувствую, кураж пошел. А чего бы мне лично не посетить упрямую бабушку? Вежливо так поговорить, привести убедительные доводы… Я считаю, вежливость порой решает все.

Вот говорят: пушки – последний довод королей. Это на самом деле последний довод – оружием размахивать.

Угрозы? Часто они напротив – пробуждают в человеке злость и чувство противоречия. А когда с людьми ласково, и они стараются проявить понимание. Никак эту мысль не донесу до сотрудников.

– Давай, во-о-он к той хибарке, – велю водителю. – Перетереть надо с бабулей.

Водила у меня – огонь! Бывший гонщик. Кругом строительная техника, а он умело объезжает все преграды, направляясь к домику, который стоит на самой границе с моей территорией. То есть, мало того, что бабуся не продает участок, так она не продает тот, что будет бельмом на глазу. Жила бы где с краю. Так и бог бы с ней. Но нет – она получается в самом эпицентре… то есть, центре моего владения.

И что? Оставить ее хибарку, как тот курятник – торчащим посреди будущего парка с фонтанами и павлинами? Приезжают ко мне такие, значит, гости, видят курятник и спрашивают:

– Что это у тебя тут, Егор?

А я такой:

– Тут у меня ручная бабуля. Типа домашнего животного. Можете подойти, потрогать. Она не кусается…

Тормозим возле условного забора. Не забор, а насмешка какая-то. Зачем такую сеточку вообще ставить, если через нее все видно? М-да.

Захожу. В кустах, задом кверху стоит бабуля. А ко мне летит на всех порах корги и заливается лаем.

– Хозяюшка! Можно вас отвлечь от сельхозработ? – кричу. – Брысь, собачка, брысь, – одновременно отгоняю песика от своих штанов.

И тут происходит чудо. Ага, хотите верьте, хотите нет. Но происходит, как в кино: типа, гром, все трясется, солнце выходит из-за туч. А мне навстречу вместо бабули идет красивая, рыжеволосая девушка. Ну может ей тридцатник. Но выглядит классно! Наверное, внучка бабули.

Блин! Это же Наташка! Сначала я ее в детском садике за косички дергал. Потом в школе вместе учились. А в универе у нас целый год крутили-вертели страсти-мордасти… Короче, огнище, а не чувства. Я даже позже жалел, что ее бросил.

И вот выходит из джипа мужчина. Я иду к своим грядкам, встаю к калитке задом, к домику лицом и наклоняюсь, делая вид, что пропалываю и мне все по фиг.

Вход мужика в калитку пропустить невозможно – Коржик заливается лаем.

Я разгибаюсь. Поворачиваюсь. Иду навстречу к мужику, поправляя косынку.

И кого я вижу? Это ж Егор! Он меня в садике за косички дергал! А когда мы учились в универе, у нас случился страстный роман. Но потом эта сволочь съехал на другой конец Москвы. Он меня на три года старше и как раз закончил учебу. Почему сволочь? Потому что с тех пор от него ни слуху, ни духу…

– Фу, Коржик! – пытаюсь отогнать корги от Егоровой штанины, а сама собираюсь с духом. Ну не на шею же ему кидаться.

– Наташа? – по-моему он тоже в легком шоке.

– Да, это я, Егор, – признаю очевидное.

– Это домик твоей бабушки? – делает рукой широкий жест, видимо, пытаясь показать мне мой же участок.

– Нет. Но родители и бабушка с дедушкой любят сюда приезжать.

– Наверное, ты понимаешь, почему я к тебе зашел?

– Ты управляющий, шеф, какой-то босс, которого нанял тот безумный старикашка-олигарх, который живет по соседству. Он вбил себе в голову, что меня надо выселить. Вон что вокруг творится. Все согласились, как дураки.

– Как умные, Наташенька, как умные, – говорит Егор вредным голосом. – Я им столько денег дал за участки, что на них можно купить квартиру в Москве… ну, почти квартиру. Уж по крайней мере, участок с домиком побольше.

Вздыхаю.

– Я в этот дом вложила душу. Это избитое выражение, но оно сюда очень хорошо подходит. Пропахала весь участок. Засадила. Не могу смотреть даже на то, как вы уничтожаете соседские, а уж свой подавно не отдам под ковш. И зачем? Твой хозяин полный самодур? – Коржик подтверждает мои слова задорным лаем.

Егор откашливается.

– Почему сразу самодур? Хочет расшириться. А земли-то особо нет. В пятидесяти километрах от Москвы нет. А ближе и подавно. При всех деньгах особо не разгуляешься. Здесь будет большой парк. С фонтанами, беседками. Бассейны возле дома уже есть. Но на большой парк места категорически не хватает.

– Особняк бы поменьше отгрохал, вот и было бы место. Люди тут причем? Короче, я отсюда не съеду!

Я встаю руки в боки, а Коржик поворачивается к Егору попой. Пусть делают, чего хотят. Не съеду!

– Ты же понимаешь, Наташенька, что есть два основных нюанса. Я уж не говорю о более мелких. Первое, тут вокруг будет постоянный шум. Все вокруг тебя будут сносить. Тишины и покоя тебе не видать.

– Это не вечный процесс. Как я погляжу, довольно быстро справляются. Ломать – не строить, – на самом деле, в моем сердце поселился ужас от происходящего. Мы говорим громко из-за грохота, и моя голова долго такое не выдержит.

– Да, сломают и начнут разбивать парк. Вокруг тебя. Ты окажешься в самом центре, – продолжает запугивать Егор.

– Прекрасно! В самом центре шикарного парка старика-самодура! Вы мне тут совершенно бесплатно благоустроите окружающую территорию, – бодро отвечаю я. Коржик поворачивает голову и тявкает, соглашаясь.

– К самодуру будут гости приезжать. Ходить тут, гулять. Пить, есть допоздна.

– Ой, напугал ёжика голой попой! У меня тут соседи некоторые всю ночь пили-гуляли, мало не покажется. Боюсь, гости твоего богатенького дедули так не потянут. Кишка тонка переплюнуть русский народный народ в плане пьянки.

Егор хмурится. Я его понимаю: ему дали задание меня выселить, а я упираюсь.

– Да, так вот второй нюанс. Имея большие деньги, тебя отсюда можно выселить совершенно законно. Лазеек в законе масса. Только деньги получат юристы, которые займутся всякими там кадастрами и прочими бумагами. Если тебя выселят по закону, то ничего ты вообще не получишь. Лучше договориться по-хорошему.

Я снова поправляю косынку. Засовываю под нее выбившийся рыжий локон. Поднимаю правую руку. Медленно сгибаю ее в локте. Показываю Егору кулак с высунутым средним пальцем.

Чувствую себя революционеркой и борщицей… тьфу ты, борицей… блин, борцом короче чувствую за права женщин и прочих угнетаемых олигархами народных масс.

– Ах, так! – теряя самообладание, кричит Егор.

Коржик, почуяв опасность, которая грозит хозяйке, быстро бежит к Егору и вцепляется зубами в его штанину.

Да, реально – Наташка. Надо же! Причем, она считает меня человеком, который работает на хозяина особняка. А сам хозяин – старый дед. Почему-то я не стал говорить ей правду. Что-то удерживало от признания.

– Значит, по-хорошему не хочешь? – я стараюсь взять себя в руки. Для меня вообще такое не характерно. Всегда стараюсь сохранять самообладание. Но тут еще эта собака в брючину вцепилась и не отпускает.

– Я как раз хочу по-хорошему. А вот ты не понимаешь, что выселять человека с законного участка нельзя. Тем более, применяя угрозы.

– Это не угрозы, Наташенька, а правда жизни. Неужели ты представляешь, что тебя оставят посреди парка торчать? Символом свободы? Отстань! – это я уже собаке, которая обслюнявила всю брючину, а еще и рычит. – Она у тебя кусается?

– В теории все собаки кусачие, – ехидно отвечает Наташка.

Гнев делает ее очень сексуальной. Я и забыл, как меня возбуждали эти длинные, рыжие волосы, точеная фигурка и задорный характер. Она всегда была готова на любые авантюры, но сейчас мне эта ее черта выходит боком. Решила бороться за свой участок и заставить ее отступить будет жутко сложно.

Так, пойдем другим путем. Попробую возродить в ней былые чувства. И на почве возродившейся любви уговорить съехать отсюда. Женщины, влюбившись, становятся полными дурочками, и готовы на все ради мужика.