— Мама?
Придерживая телефон плечом, топаю в гостиную с котом в руках, где учинили переполох.
— Ксюш, ну, ты где? Я тебя обыскалась везде, — тараторит она взволнованно.
— Я.. не в городе, — глаза впиваются в широкую спину незнакомца. Он озадаченно чешет темный затылок.
— Я это поняла. Где ты сейчас?
— В доме у бабушки...
— Где?! — не слышно ей.
В гнезде, — психую про себя.
— В доме, где раньше жила бабуля, — говорю внятно, и мужчина оборачивается на меня.
— Чего? — не веря мне, хихикает в трубку. — Ксюш, я ж его продала на прошлой неделе.
— Как? Продала...
Прищуренный голубоглазый взгляд впивается в мое ошарашенное лицо, посылая табун мурашек по телу.
— Так и продала! — передразнивает она.
— Кому?! — чувствую, как земля под ногами проваливается.
— Да парню одному, он еще с собакой был. Филипп вроде бы зовут, вот только фамилию не помню.
— Филипп? — спрашиваю ее, вытаращив на него глаза. С легкой улыбкой на губах, он кивает головой.
— Ага, а главное, так выгодно еще продала. Подкинул сверху деньжат. Хороший парень. Я тебе говорила, ты чем слушала?
В смысле, продала?
Ну, ты, блин, мама даешь!
3. Глава 3
Ксения
На прошлой неделе...
Господи, мне бы вспомнить, какой вообще сегодня день.
Кроме художественной выставки подруги и встречи писателей детективных романов, ничего не припоминаю.
А-а-а...
Стоп.
Кажется?..
Активно шевелю мозгами.
Пф-ф... Нет.
Словно память отшибло.
Со своими книжками я белого света не вижу, погружаюсь в сюжеты с головой, а мама хочет, чтобы я помнила все ее телефонные разговоры?
— Ой, прости, дорогая. Скоро переведу твою долю от продажи. Только на следующей неделе, обещаю.
— Перезвоню, — отвечаю ей коротко и нажимаю отбой.
Продать этот дом?! Даже и речи об этом не было никогда.
Да она сумасшедшая!
Я, кажется, тоже.
На мне все еще эта несчастная мокрая тряпка, в которую превратилось полотенце, и на голове бесформенные влажные волосы. Чучело, одним словом.
— Елки-палки, — бубнит этот Филипп, поднимая огромную ель с пола.
Ему удается ее выровнять, вернуть ей первоначальное вертикальное положение. Правда, выглядит елочка, мягко говоря, хреново.
Пышная, но, потеряв большую часть украшений, она кажется скудной.
— Вроде бы цела, а вот игрушкам точно хана, — почесывает он свой щетинистый подбородок.
— Это ты елку здесь соорудил?
Он считает ненужным отвечать на мой вопрос.
Интересно, чем он подкупил мою мать?
Внешностью? Вероятно.
Голосом? Тоже вариант.
Манерой поведения? Так-то он ведет себя не лучше свиньи, и с общением у него совсем беда, зато в остальном...
— В чулане есть игрушки моего детства. Можно ими нарядить елку заново, — зачем-то предлагаю ему, и осекаюсь.
Он опять смотрит на меня своим взглядом из-под бровей, отчего мне хочется прикусить свой язык.
— Не смотри на меня так, — предупреждаю, грозя пальцем.
— Как?
— Как будто хочешь первым делом выгнать из... дома.
Проводит рукой по волосам, напрягая мышцы. Я заворожено слежу за этим движением. Затем смещаю свой взгляд на крепкий голый торс.
Ёшкин кот.
Мне нужно срочно уезжать отсюда, иначе...
— Метла знаешь где? — выдергивает он меня из забытья.
Моргаю несколько раз, проигрывая заново его фразу.
— Ч-что? Какая метла?
— Обыкновенная, на которой ведьмы летают.
Усмехается едко.
— Давай прибери тут...
— Сейчас, только все брошу, — при этой фразе он лыбится шире.
Деловой, какой! Дом-то теперь его. Пусть сам тут шваброй машет.
Но, честно говоря, не смешно. А плакать хочется.
