С.П.А.С. 107 - страница 17

– Вот, видишь, ты тоже знаешь. Как жаль мне дочь! И не послушать Мелосака и Савмака я не могу. Таков удел властителей – решать неразрешимое.

Личные дела и забота о членах царской семьи составляли лишь малую толику забот Скилура. Вопросы войны и мира, жизни и смерти волновали царя, переустройства Скифии, предания государству свежей, гибкой подвижности и силы.

Огонь, женщина и море – три бедствия. (Эзоп)

Подобные вопросы мучили теперь и царскую дочь, когда она наблюдала за облаками. Облака… Они быстро меняли форму, ускользали, но все-таки содержали умение уплотняться, превращаясь в живительную влагу, или растворяться, давая дорогу солнечным потокам. Небесные странники спешили сквозь годы.

Царевна берет в ближайшие подруги Мнемозину и живет в бреду воспоминаний о степи с алыми маками. Сон Сенамотис, в котором огромная бабочка превратилась в толстого карлика, забылся ею, но уже преступил через пропасть забвения и начинал воплощаться. Подхваченной водоворотом событий, царевне предстоит сложный выбор.

Но с кем ей посоветоваться? У нее нет никого ближе Ксеркса. Может, поможет друг Лонхат, которого она знает с детства.

На одном конце зеленого, в ярких цветах поля стояла Сенамотис и смотрела, как с другой его стороны, срывая на скаку желтые цветки, к ней ехал темноволосый загорелый всадник – это был Лонхат на своем вороном жеребце. Он быстро пересек пространство, пышно наполненное розетками мелких лиловых и золотистых соцветий.

– Я не буду знать покоя, после того, что я сегодня слышал и видел, – сказал Лонхат после сердечного приветствия; он вручил царевне прекрасный букет полевых цветов. – Всегда буду думать, что ничего не сделал для самой прекрасной девушки и своего друга Ксеркса.

– Не бойся за меня, – отвечала Сенамотис, – и расскажи подробнее, что хотел сделать для бесподобного Ксеркса.

– От нас не все зависит в этом мире, есть силы, более могущественные. В то время, когда ты и Ксеркс… Словом, когда два юных сердца открылись друг другу… – Лонхат замолчал, он теребил на груди отворот своего зеленого кафтана, расшитого серебряной нитью.

– Друг, не подбирай слова. Не надо сладкой лжи! Зная горькую правду, возможно, в силах предотвратить беду?

– Пусть несчастья обойдут тебя стороной! Но как изменить то, что уже принято не нами, но касается нас. Станет ли Скилур переиначивать свое решенье, о котором пока не говорит тебе? Возможно, откроет его через твоего дядьку – энарея.

– Зачем через дядьку? Почему отец не может сам сказать мне о своем приговора. Загадка! Говори яснее, я жду, – она оставила лошадь и приблизилась к Лонхату, который спешился раньше нее, хотел помочь ей спрыгнуть с дорогого чепрака, но не успел.

– Нет, я не запутываю тебя. А лишь хочу помочь тебе и Кирану, и так же опередить советника царя Дуланака. Он скоро будет здесь, чтобы подготовить тебя к решению Скилура.

– Спасибо, друг!

– Сенамотис! Не сочти меня неискренним. Нам известно, что всем мужчинам не чуждо соперничество… И всем ясно, как я не равнодушен к тебе! Но вряд ли когда-нибудь признаюсь в силе моих чувств. Слишком рано мы познакомились с тобой, воспоминания далекого детства, в которых ты была мне сестрой, останавливают меня, – молодой князь говорил медленно, тщательно подбирая слова.

Царевна, кажется, поняла, о чем умалчивает князь и пришла ему на помощь:

– У нас с тобой не может сладиться то, к чему я стремлюсь вместе с Ксерксом. Будущее для меня возможно только с ним. Не мучь себя напрасно. Но вряд ли ты найдешь на всей земле друзей более преданных, чем я и Ксеркс, – Сенамотис тепло пожала руку скифу.