Душа дышит чувствами, а залы дворцов интригами
Не существуй темнота ночи, мы бы никогда
не поняли, как щедра солнечная степь.
Скифская мудрость
Скилур предпочитает скифскую степь залам своего дворца, но сегодня случай обязывает его к другому – подавшись вперед, он крутит в руках листки шелковистой кожи.
Неслышно входит советник Скилура – князь Макент, высокий и сильный воин:
– Приветствую тебя, мудрейший царь!
– Будь здрав, верный Макент! Мой советник, будь свидетелем, как витиеваты боспориты, – протягивая перипл Макенту, говорит он.
Молчит советник Скилура и хмурит густые брови, поглядывая на мягкие листки, как будто знает, что в них написано.
– Что за вид у тебя унылый? – спрашивает царь, отрывая взгляд от послания.
Князь стоит и задумчиво теребит окладистую бороду; у Макента так много на уме, что он не знает, с чего начать. Скилур замечает это.
– Без слов я понимаю, что случилось! – говорит государь, читая по лицу советника безрадостные новости; но еще есть надежда.
– Война или мир с Боспором, Скилур?
– И почему война, посмотрим, есть ли иной способ?
– Дороже всего, Скилур, мне твое спокойствие; но к тебе, великий царь, приехал навклер боспорский Гераклид.
– А, Гераклид – царский советник, двоюродный брат Перисада и владелец торговых судов Пантикапея. Так, и что? Почему мне ничего не сообщили, что будет важный гость?
– Тут дело из ряда вон необычное, дело в том, что Киран… Скилур, темнить не буду, если кратко и без околичностей – навклер будет у тебя просить руки прекрасной Сенамотис.
– Сенамотис? Не отдам, мала она еще! А Гераклид муж в возрасте, хоть, может, и в расцвете сил. Прославился доблестью; он мудр и деятелен, но стар для Сенамотис.
– Все так, стратег! Но он богат и знатен. –
И все же нет достойного в соседнем царстве Спартокидов*, ко-
го бы мог я выбрать в женихи для лучшей дочери своей. Нет! Не вижу претендента! Обойди хоть целый свет, красивей женщины не отыщется, чем Сенамотис. Да, а что ты вспомнил моего сына Кирана?
– Видишь, Скилур… Боспорские воины поставили корабль с нашим товаром на дальний причал, а сына твоего взяли в заложники.
– Как!?
– Он дрался на мечах и ранил царского родственника.
– Тут сообщают мне в послании, но так запутанно, что не поймешь. Говори, все по чести, что знаешь!
– Кирана задержали из-за того, что он нарушил новое морское правило Боспора, не уплатив налог.
– Налог? Все скифские товары решением Камассарии освобождены от подати. И те, что идут на Боспор с торговыми судами, тоже.
– Так! Это было сделано с подачи славного царя Аргота. Да, веселись он в ином мире! Теперь, после их смерти, все изменилось. Документ был верен, пока не возмутилась боспорская община, вынудив Совет принять закон о взыскании налога со всех наших товаров.
– И тех, что ввозятся из Неаполиса?
– Да! Твой сын Киран был возмущен и отказался подчиниться. Астиномы Пантикапея его схватили, корабль задержан.
– Что с сыном, говори! Как они посмели задержать Кирана?!
Тяжело вздыхает советник Скилура, меряет шагами комнату и
