Сад эдельвейсов - страница 8

Каандор мог убить ее. Я могла убить ее.

Мы чуть не убили ее.

– А ты купила в итоге то песочное платье, которое мы вместе нашли в торговом центре? – Диана нарушила тишину первой, и мне немного полегчало.

Я усмехнулась и отрицательно покачала головой. Платье было последним, что меня беспокоило с того момента, как я впервые обратилась.

– Не-а. Папа с мамой сказали, оно слишком дорогое.

– Но это же выпускной! – Диана раздосадованно вскинула руки в воздух. – Твой папа вроде неплохо зарабатывает: четырехкомнатная квартира, дорогое хобби и вылазки на футбольные матчи в другие города. Может, он просто зажался?

Сказанное Дианой ввело меня в замешательство. Неужели она не знала?..

– Если бы, – осторожно начала я и после короткой паузы продолжила: – Ты же понимаешь, что ни один другой полицейский, вроде моего отца, или же врач, как твой, не зарабатывает столько, сколько Костя и Владимир?

Диана посмотрела на меня округлившимися глазами и перестала моргать, словно никогда не задумывалась, откуда в их семье водятся деньги. Встречала ли она взрослых, по-настоящему взрослых смертных в своей жизни, чтобы в действительности узнать, как те живут, и понять, насколько отличались реалии среднестатистического горожанина от тех, кого подобрал под себя покров иной стороны, где существовала магия, кровопийцы и волки, а не обыкновенные простуды, долги и неоплаченные счета? Возможно, ее розовые очки сужали реальность куда сильнее тех, что носила недавно я сама.

– Хочешь сказать, любая другая семья главного врача больницы не может себе позволить жить так, как наша?

Я помотала головой, стараясь сдержать ухмылку. Смеяться здесь было не над чем.

– Это очень вряд ли. Разве только в Москве – столица как-никак – или в других крупных городах, где бюджеты сильно отличаются.

– Москва – не Россия, – выпалила она.

Наверняка подхватила фразу от других одноклассников, которым доводилось бывать в столице, хотя я сомневалась, что таких ребят в нашей параллели было много. Если их отцы и матери то и дело ездили в разные города и страны по рабочим поездкам, это вовсе не значило, что детей повсюду возили с собой. Мама редко брала меня, когда собиралась в Москву на книжный фестиваль, оставляя с бабушкой и твердя, как сложно на мероприятии будет присматривать за мной, а ей нужно работать.

– В общем, – осторожно продолжила я, не представляя, как поделикатнее объяснить Диане истинное положение вещей, – наши с тобой отцы вели совместные дела до недавнего времени. Ну знаешь, до того, как выяснилось обо всех этих исследованиях Владимира и его сговоре с моей матерью. Доктор делал лекарства и привлекал в Ксертонь состоятельных людей: одним он обещал избавить от зависимостей с помощью гипноза, другим – излечить от болезней детей, которым не могла больше помочь традиционная медицина, – в обмен на инвестиции. Постепенно те, чьим семьям нужен постоянный присмотр, стали перебираться сюда и вкладываться в развитие нашего городка. Если бы не способности твоего отца, Ксертонь бы давно состояла из одних опилок, потому что другого производства и спроса на его продукцию просто не появилось. Костя же следил за порядком и подчищал ошибки Владимира, находя язык с несогласными и особенно болтливыми, которые ставили под удар хрупкое равновесие и искусственное благополучие города.

Чем дольше я говорила, тем сильнее ощущала ком в горле. Правда открылась мне не так давно, и ее было сложно принять до сих пор. Увидеть своего отца с новой, темной стороны и не отвернуться проще на словах, чем на деле. Я знала, что Костя делал все, что считал правильным, для защиты простых ксертоньских горожан и процветания города, но, когда задумывалась о длинном списке вещей, которые папа наверняка совершал, мне становилось тошно. Вся наша жизнь была запятнана долгими годами совместной службы отца с Владимиром и махинациями, которые из года в год они проворачивали, лишь бы сохранить наши тайны.