На втором все закончилось.
Где-то за ее спиной открылась другая дверь, и теперь уже знакомый мальчишеский голос неуверенно позвал. Первое слово не разобрала, но его тут же поменяли на иное:
– Ева?
Внутри все сжалось от ужаса, тошнотворной волной поднялось к горлу, застряло комом, не давая ответить. Сердце истерично забилось, призывая сбежать отсюда как можно скорее хоть в первую попавшуюся дверь, хоть в окно. Но тело застыло на месте, вжавшись в стену, то ли в попытке слиться с ней, то ли чтобы просто не свалиться на пол, как вчера…
В памяти отчетливо всплыли недавние события с похожей панической атакой, только образ нахального мальчишки, вломившегося к ней в квартиру, рябил и никак не хотел собираться в целое, но оборачиваться, чтобы увидеть его здесь и сейчас, не было ни сил, ни желания. А вскоре и все остальное начало постепенно исчезать…
«Почему нет? – подумалось ей. – На самом деле мне всегда хотелось именно исчезнуть, потому и хватило лишь одной попытки самоубийства, ведь смерть не давала желаемого».
– Ева! – словно желая все усугубить, голос прозвучал совсем рядом.
Тело вертикальной лужей стекло по стенке. Сердце, игнорируя поговорку про пятки, ухало в ушах, будто оно и есть тот самый ком в горле. А убийца уже занес над ней руку!..
…И просто положил ей на плечо. Паника тут же отступила.
Спустя мгновение заговорил некто третий, мягко и немного устало, со скрытой за всем этим доброй усмешкой:
– Я смотрю, Адам, тебе все также нравится ее мучать.
– Это не «Ужас»! – огрызнулся мальчишка, но руку отдернул. – Просто хотел успокоить.
«Вот оно что, – отстраненно подумала она. – Вчера у меня приключилась совсем не паническая атака. Это был инфаркт. Мелкий говнюк меня убил, перепугав до смерти».
– Ева? – снова позвал мальчик, теперь уже мягко.
Она машинально обернулась и столкнулась взглядом с его синими глазами, похожими на ледяное ноябрьское небо. Адам сидел перед ней на корточках, оказавшись неожиданно не только выше ростом, но и крупнее. Еще немного и можно будет поверить, что он реально волновался и собирался помочь. Рука дернулась раньше, чем пришло осознание, что она собирается сделать. Раздался звук пощечины. На одно крохотное мгновение на красивом лице проявилась искренняя обида, а потом все скрылось за напускным безразличием. Мальчишка отстранился и поднялся на ноги, больше не собираясь протягивать ей руку помощи.
«Вот и катись в ад!» – злобно подумала она, но сил, чтобы подняться самостоятельно, не нашлось.
Мужчина, журивший недавно Адама, улыбнулся и, подойдя, легко поднял ее под локоть, после чего увлек обратно в открытую дверь. Он был высоким и тонким, с серебристыми от седины короткими мягкими волосами и добрыми серыми глазами. Притом не выглядел старым, скорее человеком вне возраста, и по лицу ему можно было дать как тридцать пять, так и все пятьдесят.
– Пойдем, милая. Тебе рано пока бегать по особняку и драться с Адамом.
– Это лаборатория, – слабо возразила она, но позволила незнакомцу довести ее до кровати.
– По лаборатории особенно, – подтвердил он, вызывая внутри удовлетворение, словно рядом с еще одним пунктом установилась искомая галочка, сделав мир чуточку понятнее, а значит, не таким страшным, как раньше.
– Хочешь чего-нибудь? Или только спать? – укрывая ее одеялом, спросил он.
В этот раз она успела сказать раньше, чем мотнула головой:
– Назад.
