– Что?
– Назад, в свое настоящее тело. В свою прежнюю жизнь.
– Ева, милая, – серые глаза светились милосердием и грустью, из-за чего на имя огрызаться не захотелось, – ты уже в своем настоящем теле.
– Нет, – протянула капризно и сама испугалась, что сейчас заплачет. – Хочу другое… Другое… Предыдущее…
– Прости, – он нежно погладил ее по голове успокаивая. – В предыдущее точно не получится – оно мертво. Да и будь иначе, тебе в него, правда, не нужно. Просто дай себе шанс в этом воплощении, ладно?
– Не хочу, – продолжала канючить она, уже сонно, без истерических ноток. – Есть же… свободная воля? Вот. Есть свободная воля, значит… должны…
– Я должен был тебя уберечь, – выдыхая, сказал он. – Ну, ничего. Ничего… Теперь все будет как надо. Спи, милая. Набирайся сил.
Ева не поняла, о чем речь, но спорить не стала, вскоре и впрямь провалившись в глубокий сон без сновидений.
Глава 5. Тогда. Древо Познания
Сверкающая электрическими разрядами арка портала раскрылась прямо в дереве, не повредив при этом ни крону, ни ствол – лишь несколько яблок упало на землю, источая сладкий аромат из ушибленных боков и мелких трещин на некогда идеальной кожице. Запах сбивал настрой, разрушив в единый миг величественную целостность Сада, принизив тот даже не до деревенского – до частного с двумя-тремя яблонями у покосившегося от старости дома, того и гляди выйдет к ним сейчас дородная баба, соберет с травы в подол и потащит на кухню печь пирог непослушным внукам. И тут же вместо пресловутой бабы Михаэлю привиделось: Она в простеньком платье женщин с Окраины стояла, уперев в бок глубокую алюминиевую миску, а к ней от дерева спешил черноволосый мальчишка четырех лет, в котором легко угадывался Адам, глаза только серые… Под каблуком сапога хрустнуло яблоко, оказавшееся слишком крупным, чтобы быть раздавленным, и Михаэль едва не оступился. Глупость какая! Она никогда никому так не улыбалась! – ни ему, ни его братьям, а тут и вовсе случайный пацан. Ладно, не случайный, но ведь не Ее дитя!
Люциферу, кажется, привиделось то же самое, но ему хватило выдержки никак не проявить своих чувств. Несколько минут брат пристально смотрел в переливающуюся перламутром белизну портала, затем призвал стаю огненных собакоподобных тварей, направил их внутрь арки, шагнул следом. Стоило поспешить за ним, чтобы не потерять из виду. Но по ту сторону оказался просторный зал, в котором сложно было заблудиться – лестницу, ведущую на верхние этажи, разрушило огромное дерево, уходящее кроной вверх к провалу в куполе, из которого на охряные разномастные листья лился солнечный свет. Внизу среди вгрызшихся в мрамор и бетон корней, прислонившись спиной к шершавому стволу, сидел мужчина с молодым лицом и седыми волосами. Его плотно закрытые глаза, казалось, сквозь веки пристально смотрят на пришедших, и зверюшкам Люцифера это не понравилось. Они с грозным рычанием бросились на незнакомца, но когда приблизились вплотную, он просто поднял руку, и самая быстрая подставила под нее шею, напрашиваясь на ласку, как комнатная собачка. Нет, хуже, как щенок комнатной собачки.
Брат снова остался спокойным, собрал в левую ладонь призванных, надел обратно перчатку и спросил:
– Так это ты – садовник?
– Надо возделывать свой сад*, – незнакомец пожал плечами, не торопясь подняться на ноги.
– И как же это надо растить яблоки, чтобы от одного только укуса можно было умереть? – встрял Михаэль, не желая отдавать весь разговор Люциферу на откуп.
