Если тебя не затруднит, то, я надеюсь, ты мне обо всем черкнешь.
Я сейчас сижу и ругаю себя за свою недогадливость. Давно нужно было написать тебе хоть несколько строчек. Ну, да у тебя сердце доброе и ты уж как-нибудь прости мою несообразительность.
Ну, Галя, не огорчайся. Через неделю-две, может быть, забегу. Если вздумаешь ответить, буду очень рад.
Жду…
1930 /II. 23 А. Шкроев
Томск, Шумихинский пер. 28—6
Здравствуй, Алёша!
Да, я действительно никак не ждала от тебя письма. Спасибо за него.
Ты пишешь, что знаешь о том, что меня занимает вопрос: почему ты давно не показываешься, прости, но я никак не могу понять, откуда ты это знаешь?
Правду сказать, я так и думала, что деканат заставил тебя раньше оканчивать, чем ты предполагал, а, следовательно, знала, что ты занят. Ну, если занят, так в чём же дело? Я предполагала, что в марте заглянешь, и не ошиблась. Рада, что твои дела идут хорошо, желаю, чтобы они шли еще лучше и скорее кончались.
Ну, а о том, что ты меня забыл или не забыл, я еще не успела подумать, а если бы подумала, что забыл, то даже письмо не могло бы убедить меня в обратном, ведь я страшно упряма.
Спрашиваешь, как мои дела? На этот вопрос ответить одним словом: по-прежнему, т.е. из Новосибирска ни привета ни ответа. Думаю, что раньше следующего года ответ не пришлют, и поэтому собираюсь учиться на чертёжника, если не восстановят, пригодится, да и если восстановят, не помешает. Потом, за неимением дела, послала на днях заявление на заочные курсы СОНО. Программа этих курсов, говоря кратко, техника росписи по тканям и стеклу. Была несколько раз в кино и ходила на «Ярость». Ну и больше ничего нового нет, вернее, о чём бы стоило писать.
Ты советуешь мне не огорчаться, как видишь, я не собираюсь этого делать. Разреши думать, что найдёшь минутку-другую, чтобы черкнуть, и несколько, чтобы зайти. Жду.
Пока до свидания.
Г. Майковская. 27/II 30 года.
Галя! Сегодня получил твоё письмо. На моё «послание» ответ пришёл на пятый день – для местной переписки срок изрядный. Ты, будь добра, не подумай, что это с моей стороны бросание камней в твой огород. Я далёк от этой мысли-упрёка.
Признаться, я ожидал ответа на 3-й день.
А когда он в ожидаемый срок не пришел, тогда мне полезли в голову всякие дрянные мысли. Лучшая из мыслей – тебя нет в городе, худшая – что ты на меня зла, сердита за долгое молчание, одним словом – не хочешь меня больше знать. И я, признаться, сильно огорчился. Сегодня, возвратясь из столовой, увидел на столе знакомый конверт с синей каймой. Нетерпение было столь велико, что я его поскорее прочёл, даже не снимая шубы.
Меня забавляет (не сердись!) твоё желание учиться на заочных курсах СОНО. Где ты это полученное знание применишь одному Аллаху известно, но не тебе, не мне и не организаторам этих курсов, которые, по всем признакам, преследуют исключительно коммерческие цели. Ну, да, в общем, дело твоё, я только делюсь своими мыслями и соображениями.
Что же касается черчения, благословляю обеими руками. Дело сезонное, а сезону конца не видно, да и не будет. Правда и здесь есть маленький изъян: будет сказываться отсутствие технических или геодезических знаний, смотря по характеру работы, что, конечно, в последующем скажется на твоей кодировке, как чертёжника. Вот коротко за и против. Я за! В будущем можешь считать меня своим заказчиком и клиентом. Даже можно будет организовать фирму под вывеской: «изыскания Шкроева – чертежи Майковской». Вообще, мне надо с тобой как-нибудь серьёзно поговорить. Я тут шутками наговорил то, чего отец родной не скажет. (Последняя фраза не совсем удачно выражает мою мысль, но ты, как говорится, и без полбутылки поймёшьт, что я хочу выразить).
