Сафари к останцам - страница 10

— Хорошо обошла ту кочку, следила за мной, да?

— Да.

— Илья, я еле вытянул горку, — подошёл Виталий.

Анжелика хмыкнула и показала большим пальцем вниз, без слов обозначив водительское умение парня.

— Я тоже еле выгреб, — подтвердил Саша. То, что он был экипирован по высшему разряду не говорило о том, что он асс в управлении. Кроме Бориса и Максима все были новичками в плане вождения.

— Анжелика, тебе надо к Максиму пересесть, он более опытный водитель.

— Так у него сани, — Анжела капризно надула губы, скосив глаза на выпирающий живот Максима.

— Они не помешают, — Илья оглядел притихшую компанию, — не передумали дальше ехать? У нас в конце пути теплая печка в лесном домике, банька и душевная компания за рюмкой чая!

Мужчины ответили нестройным хором голосов. В путь, так в путь. Внутри меня наступило какое-то отупение, полное безразличие ко всему. Наверное, и хорошо, что я перестала бояться и отслеживать каждое своё движение, стала каким-то автоматом, идущим в колонне себе подобных.

Мы проехали первую часть маршрута – от точки старта до национального мансийского поселка Ушма. Посёлок представлял собой становище из нескольких жилых домов, расположенных по обоим берегам таёжной реки Лозьвы, стоящих вперемешку с покосившимися срубами и традиционными избушками с черепами животных по углам сруба, настоящие амбары на курьих ножках и священные ялпынг-сумьяхи, охраняя которые по всей деревне на деревьях висели тотемы – медвежьи и лосиные черепа.

Избушка на курьих ножках — в славянской мифологии считалась местом перехода из земного мира в потусторонний мир; поворачиваясь, избушка открывала свою дверь то в мир живых, то в мир мёртвых, поэтому герой не мог ступить на землю другого мира и вынужден идти по нитке разматывающегося клубка. Охраняла избушку Баба-Яга.

Избушка — это на самом деле широко распространенный у древних славян — лесной лабаз. Остановившиеся в нем путники всегда могли найти еду, питье и кров.

Как объяснил Илья, Ушма являлась бывшей колонией-поселением, где проживали расконвоированные заключенные. В советские времена здесь работала лесопилка, баня, хлебопекарня, а также был разбит парк с детскими качелями и клумбами. С конца 70-х годов XX века колония прекратила свое существование, жители поселка покинули эти места из-за отсутствия работы и перспектив.

Сейчас остатки поселка производили гнетущее впечатление: разрушенные и заброшенные дома, занесённые снегом буханки, и другая старая техника. Тут и там стояли снегоходы и сани, в некоторых лежали шкуры животных, охотничьи ружья, даже не убранные в дом. Сразу понятно, что здесь жили охотники.

Мы расположились на обед прямо на сиденье снегохода. Илья достал термосы с чаем, бутерброды, сладости, я добавила к угощенью вафли и баранки. Мягкие, чуть сладковатые баранки особенно пришлись по вкусу, о них не надо было ломать зубы.

Анжелика немного завистливо смотрела на то, как мужики расхваливают мои запасы.

— Ух, ты мамочка наша, — поддела она меня.

Намёк на возраст не обидел. После пробега я вообще ощущала себя странно, словно отключились все эмоции. Чай с бутербродами я заталкивала в себя, не чувствуя вкуса.

— Давно мамочка. Сыну двадцать два, — подтвердила я.

Какой смысл скрывать свой возраст? За двадцать лет замужества я, действительно, отлично прокачала мышцу с названием «забота о семье». Только последние два года в связи с разводом, я отошла от дел, не отрабатывала вторую смену на кухне, даже себе ленилась готовить.