– Да иди ты! – рассмеялся я.
Хотя нас не было не так уж и долго, пристань выглядела более заброшенной, чем прежде. Словно из живых там остался один сакравор. Никто из людей Хрейна не вышел нас проводить, даже бритый трэль.
«Волчара» болтался в середине фьорда и ждал сигнала хёвдинга.
Альрик засунул пальцы в рот и четырежды свистнул. На корабле выдвинулись шесть весел и медленно погребли в нашу сторону. С такой скоростью они доберутся до нас лишь к ночи. Поэтому мы пошли в ближайший домик обсохнуть. Дрова весело потрескивали в очаге, бурлила вода в котле, но местных видно не было.
– Гляди! – Тулле провел рукой по лавке. – Кровь. Свежая.
По спине пробежал озноб, и явно не из-за промокшей одежды.
Сакравор! Твариный сын!
Он нарочно ушел вперед, чтобы вырезать людей на пристани. Неужели изменения начались так скоро? Что если у него приступы ярости, как у Тулле? Только вот Тулле я скрутить могу, а что мы сможем сделать с взбесившимся хельтом?
– Нет, он все правильно сделал, – сказал Вепрь.
Тулле согласно кивнул.
– Да какой, в Бездну, правильно? – проблеял Видарссон.
– Если он дойдет до конунга и суда, у Хрейна не должно быть свидетелей, что мы тут были. Тогда и с той, и с другой стороны будут лишь слова, без доказательств.
Серебряный дом встретил нас не так радушно, как в прошлый раз. Может, из-за погоды? Тогда ярко светило солнце, и тонкие струи воды на горе блестели, точно расплавленное серебро. Сейчас же близилась осень. Серые тучи бесконечно сыпали дождиком, слабеньким, надоевшим до печенок. И гора ничем не отличалась от десятков других гор, а ручьи, стекающие по ее бокам, больше напоминали потоки слез.
Нас встречали с оружием в руках. Скорее всего, местные воины ждали Хрейна и готовы были умереть за свой дом. Но стоило им увидеть сакравора, как они побледнели, попятились, а кто-то даже выронил топор.
– Эрн! Ты получил весть? – заговорил один из них. – Наш ярл… – и захрипел, схлопотав мощный удар в живот.
– Я отрубил руку, которая подсыпала яд. Осталось снести голову. Где он похоронен?
Из дома высыпали все его обитатели. К сакравору подошла дряхлая старушонка, погладила ласково по плечу, для чего ей пришлось встать на цыпочки, и сказала:
– Идем со мной.
Эрн сразу сник, уменьшился в размерах. Тяжелая секира спала с его плеча, точно стала неподъемной для почти что хельта. И он, как мокрая собачонка, поплелся за старушкой.
Мы переглянулись между собой. Что делать дальше? Идти на могилу ярла? Ждать возвращения сакравора? Возвращаться на корабль? Врываться в дом без приглашения было неправильно.
Хвала богам, вперед протолкалась женщина. Явно из тех, у кого косточка в носу[2]: крупная, плечи что коромысло, зад больший и крепкий, как щит. На ее поясе побрякивала массивная связка ключей. Она осмотрела нас, признала Альрика за хёвдинга, поклонилась ему.
– Заходите, погрейтесь у огня, обсушите плащи! Брита, Санна, принесите колбасы и сыр! Сигрун, пиво!
За минуту она разогнала людей. И вот мы уже сидели возле очага, чувствовали, как нагреваются мокрые рубахи, потягивали пиво и заедали его теплыми лепешками с сыром. В это время девки споро накрывали на стол, то и дело пробегали мимо нас, держа миски со снедью.
– Мда, мужчина без жены – что сарай без крыши, – протянул Облауд, не сводя глаз с хозяюшки.
В прошлый раз в суматохе я ее как-то не заметил. Да и куда мне было? Я больше думал о своем животе. Да еще и девки Сигарра перетягивали все внимание на себя.
