Сага о старом грузовике. Часть 1 - страница 23

– Да нет. Я вчера ушёл пораньше, а сегодня решил, что нужно отработать, – начал объяснять Фёдор.

– Молодец! Но оправдываться не надо – пришёл и пришёл. Кстати, ты, когда патрубки натягивал, солидолом их помазал?

– Конечно! Вы – то есть, ты – сам же меня учил.

– Добро. Тогда сейчас перекур, а потом будем ставить головку блока.

Затягивая болты динамометрическим ключом, Пашка попутно всё разъяснял Фёдору:

– Вот смотри: их здесь двенадцать штук; начинаешь с середины – хочешь справа, хочешь слева – без разницы; а потом через один по диагонали.

– Это чтобы головка равномерно прижималась к блоку? Я правильно понял? – Федька как мог старался помогать и всё запомнить.

– Именно. Чем более равномерно затянешь, тем меньше шансов на пробой.

Когда у тебя такой напарник – работать одно удовольствие. Пашка опять почему-то вспомнил, как они с Еремеичем и с Пломбой возились со своей старенькой «трёшкой». Витькин отец фактически отдал им на растерзание этот многострадальный аппарат. Хоть и не было у ребят, у Пашки с Витькой и Серёжки, в силу возраста водительских прав, но по окрестным дачным посёлкам гоняли они довольно лихо. Олег-то за руль не садился в принципе – пробовал, но не получалось. Видимо, не дано было от природы. Помогать ремонтировать – помогал, а ездить – никак.

– Слушай, а ты взаправду в Афгане был? – Федькин вопрос был столь неожиданным, что Пашка чуть не уронил динамометр вниз, в смотровую яму.

– Был, Федя, был я там. Едва ноги унёс живым… Кстати, кто тебе об этом сказал?

– Никто, – покраснев словно девушка, мгновенно отреагировал Фёдор и тут же, окончательно смутившись, начал сбивчиво рассказать. – Ты понимаешь, я тут случайно услышал, как Алексей Иванович разговаривал с Матвеичем…

– То есть ты банально подслушивал? – зачем-то съязвил Пашка.

– Нет-нет, что ты! Я никогда в жизни! Они разговаривали так громко, что…

– Ладно, проехали. Так о чём они говорили? – якобы извинившись, Пашка слегка напрягся, кое-что сопоставив.

– Наш Алексей Иванович просто класс – никогда не думал, что можно так сильно отругать обычными словами.

– Ты же говорил, что они кричали друг на друга? – опять зачем-то встрял Пашка.

– Так Матвеич уже не слышит ни черта. Так вот, начальник наш деду и говорит, мол, «Что ты с ним всё время собачишься? Человек войну прошёл, орден получил, можно сказать – герой! А ты с ним так, будто он бомж какой».

– Понятно теперь, почему он со мной здороваться стал. Ладно, переживём. Пошли покурим, – задумчиво протянул Пашка, вытирая ветошью руки.

– Ты же знаешь, Романыч, что я бросил, – Федька опять смутился.

– Ах, ну да. Я запамятовал… Ты тогда ещё говорил. Молодец! А у меня не получается.

Пристроившись на лавочке рядом с Павлом, Фёдор долго молчал. У того уже сигарета почти закончилась. Видно было, что хочет что-то спросить парень, да не решается. Когда Пашка уже хотел его немного подтолкнуть, он решился:

– Слушай… Можешь мне орден свой показать? Я, это самое… Ни разу в жизни не видел.

– Серьёзно? – смеясь, удивился Пашка. Фёдор молча кивнул, пытаясь справиться со своими эмоциями. – Ладно, пошли, покажу.

– Так ты, что, его на работе держишь? – от удивления у него слегка отвисла нижняя челюсть.

– А чего ему дома-то валяться? Рот закрой, а то кишки простудишь, – толкнул Пашка в плечо своего напарника.

И медаль «За Отвагу», и орден Боевого Красного Знамени действительно лежали у него в шкафчике здесь, в раздевалке. В жестяной коробке из-под импортного печенья, завернутые в чистую тряпочку. Там же лежали и наградные удостоверения. Движение воинов-интернационалистов, как общественная организация, только-только набирало силу, но вступать в него Пашке не хотелось однозначно. Со своими сослуживцами он больше никогда не встречался, да и вообще уже не вспоминал о тех временах очень давно. Может и надо было бы, да лень-матушка вперёд него родилась – так мама про него говорила. На самом деле жилось ему намного проще, не выпячивая свои прошлые заслуги.