«Странная женщина», – рассуждал Пашка, прогуливаясь возле дома и периодически разглядывая то фургон, то поглядывая на ярко освещённые окна в доме. «Если она хочет его купить, то нафига он ей сдался? Я ещё могу понять свой интерес, поскольку я шофёр, но она-то здесь причём?»
Меж тем на улице стемнело уже окончательно. Он забрался в кабину и, закрыв глаза, попытался заснуть. Первое правило шофёра: есть время – спи про запас. Если ты уснёшь на трассе за рулём, то никто тебе этого не простит, если жив останешься. Но сон не шёл. Так оно всегда и бывает: вроде устал как собака, только бы где-нибудь прилечь, а веки сомкнул – так ни в одном глазу. Вот они всей своей дружной ватагой едут на пруды купаться. В старой «трёшке» – «Жигулях» третьей модели – поместились все ввосьмером. У него, у Пашки, на коленях сидит Женька – тощая колченогая девчонка. Худая как слега, а тяжёлая, зараза. Обняв его за шею и прижимаясь к нему всеми выступающими частями тела, шепчет на ухо: «Я не очень тяжёлая?». Да чтоб тебя… Потом они вместе купались и загорали, а вечером возле калитки её участка они целовались, а потом… Потом был Афган. И медсестра Зина. После возвращения он больше ни с кем так и не виделся – ни с Женькой, ни с кем. Как будто и не было проведённого вместе детства. Странную особенность он потом подметил: окружающие становились друзьями именно в тот момент, когда у него появлялись деньги или кому-то что-то от него было сильно нужно. Тот же самый Портос частенько подкатывал к нему и, приобняв за плечи, говорил: «Ну что, друг ты мой верный, сделаешь?». А потом кричал: «Я тебя уволю!!!». А с женщинами он общался только после третьего стакана – как правило им хватало одной ночи. Когда же заканчивались деньги, то заканчивались и друзья, а когда заканчивалась выпивка, то и женщины пропадали тут же. Вот так он и жил все последние одиннадцать лет.
– Всё нормально, дядь Лёш, нашли мы этот фургон. Только вот темно уже, боюсь, что Паша в ночь не поедет. Да и вытащить его со двора будет проблема. Да, да, я знаю, что сама виновата, но вы же не будете его ругать? Хорошо-хорошо, я ему передам, – этот явно телефонный разговор заставил Пашку вздрогнуть и слегка напрячься. Значит, у неё есть мобильный телефон – а вот это уже интересно…
Из-за тёплого времени года окна у него в кабине были открыты, и потому он отчётливо расслышал каждое слово. В вечерней тишине все звуки в радиусе ста метров были слышны словно в двух шагах. Когда с пассажирской стороны послышалось лёгкое шуршание, Пашка был как взведённая пружина.
– Ну что, соскучился? – этот звонкий голосок за сегодняшний день если не перевернул весь его внутренний мир, то как минимум хорошенько его встряхнул. – Закрывай свою ласточку и пошли ужинать. Григорий Иванович зовёт.
– Быстро вы с ним, однако, поладили, – Пашка хотел то ли съязвить, то ли приревновать, но, похоже, Маша ничего не поняла или не захотела понять.
– Да мы с ним ещё в прошлом году договаривались, когда он приезжал к нам в Новомосковск. Просто тогда я ещё не решила покупать или не покупать.
– Ладно, пошли.
Григорий Иванович, добрая душа, предложил им свободную комнату, но Пашка отказался наотрез. Ему лучше было провести ночь скрючившись в кабине своего грузовика, чем в компании с этой странной женщиной. Григорий Иванович посмотрел на Пашку долгим и задумчивым взглядом:
