Читать онлайн Вилен Злотников - Сага о судьбах

Изучая книгу «Тания», написанную основоположником хасидского учения Хабада, знаменитым ребеШнеурЗальманом (или Алтер Ребе) из Ляд, в главе восьмой второй части книги – «Врата единства и веры» – на стр. 403 я вычитал такую фразу: «Любовь возникает в меру знания». Это очень серьёзное утверждение и, на мой взгляд, довольно спорное. С моей точки зрения (да и не только моей), очень часто любовь исчезает в меру знания. Подтверждение этому – статистика бесконечных разводов.

Эта фраза заставила меня задуматься. Я стал серьёзно размышлять, перебирая в своей памяти десятки и даже сотни жизней моих друзей, знакомых и просто людей, с которыми вместе работал, включая и свою жизнь (а я уже прожил значительно дольше, чем Алтер Ребе). Правда, справедливости ради должен отметить, что этот факт ни о чём не говорит. Можно очень долго прожить и не оставить какого-либо следа после себя, ничему не научиться и никого ничему не научить. Но я учился, и потом учил других. Моя жизнь не проходила в тёплом бризе и штиле. Были большие штормы, радостные высокие взлёты и драматически низкие падения.

Был испытан настоящий, смертельный голод, были пять лет жизни в Сибири, потери друзей, знакомых, родственников – далёких и очень близких. Не прошли даром, бесследно годы войны и три клинические смерти. На основе всего пережитого сейчас я могу анализировать. Я не разделяю точку зрения Ребе, несмотря на его исключительный авторитет. Я не согласен с его мнением о том, что любовь возникает в меру знания. В меру знания может возникнуть в лучшем случае большое уважение, признание и даже почитание, но чаще всего возникает простая обывательская привычка, которую часто путают с этим воистину духовным чувством, то есть с настоящей большой любовью, во всей полноте её духовной силы и значимости, которая никогда не имела и не имеет рационального объяснения.

Итак, эта фраза возбудила в моей памяти историю или рассказ – быль о трагедии, которая разыгралась где-то в середине между 1850-ми и 1890-ми годами в двух маленьких еврейских местечках в Белоруссии. Эту историю я услышал за несколько лет до начала Второй мировой войны.

Мы с отцом приехали навестить его родителей, которые тогда жили в Сураже (западнее Брянска). Я не помню причины, из-за которой начался этот рассказ, но каким-то чудом запомнил почти всё то, что произошло с двумя необыкновенными личностями, имена которых стали легендарными (ещё при их жизни) во всём районе, где они жили, а также нарицательными с точки зрения духовной чистоты и морали – как чисто светской, так и религиозной. Они стали легендарными совсем не потому, что оба были исключительными из-за своей незаурядной внешности, и не потому, что оба были особенными по своим внутренним чисто человеческим качествам.

Они стали легендарными потому, что Творец наделил их таким свойством, которое вообще очень редко кто-либо получает. Точнее – никто до них на этой планете ещё не получал. Эту совершенно удивительную историю рассказали нам мои дедушка и бабушка, причём последняя помнила многие детали значительно лучше дедушки, так чётко и ясно, как будто это случилось вчера, и с такими подробностями, что у меня сложилось впечатление и даже подозрение, что оба они жили в то время в одном из нижеописанных еврейских местечек, где и разыгралась эта трагедия.

Итак, речь пойдёт о двух еврейских поселениях, которые находились примерно в десяти километрах друг от друга. Одно называлось Лесное, а другое – Берковичи.

В каждом местечке были своя синагога и свой ребе. В одном из этих местечек, Лесном, была кузница – пожалуй, единственная на весь район, а может быть, и на губернию.

Главные персонажи этого рассказа – это Рахель, Давид и Шломо.

Рахель и Давид жили в Лесном, а Шломо – в Берковичах. Рахель была дочерью местного ребе, а Давид – сыном кузнеца. Он был на три года старше её. Шломо был сыном ребе в Берковичах и был старше Рахели на два года. Надо отметить, что отец Шломо был главным раввином во всём районе и славился своей учёностью. Одним словом, был очень знаменит и влиятелен. По количеству населения Лесное и Берковичи были примерно одинаковы – от одной тысячи до полутора тысяч человек, – и, конечно, все знали друг о друге всё и вся. Например, если на одной окраине местечка варился еврейский пенициллин, то на противоположной уже точно знали, какую приправу Хая забыла положить в кастрюлю. Одним словом, не могло быть и речи, чтобы кто-то что-то мог утаить.

Итак, как я уже упоминал, в каждом местечке был свой ребе и у каждого, естественно, была куча детей. Ну, что поделаешь – это судьба каждого ребе. Хочешь быть ребе – выполняй волю Творца, то есть плодись и размножайся! Если ты не превращаешь жену в рожальную машину, то каким же ещё путём ты можешь это делать? Думаю, что приличия ради не станем заострять на этом внимание.

В местечке, где жил Шломо, ещё была небольшая йешива. Причиной тому был, очевидно, тот факт, что отец Шломо был всё- таки главный ребе и судьба мальчика была предрешена. С трёх лет он готовился тоже стать ребе. Он корпел над книгами день и ночь, и потому вырос бледным, хилым и очень слабым, зато некоторые разделы Талмуда знал почти наизусть.

В другом местечке росли Рахель и Давид. Как уже отмечалось ранее, отец Рахели тоже был ребе, но, в отличие от ребе в Берковичах, давал девочке больше свободы, чтобы она наслаждалась временем детства. Не без того, конечно, что она должна была хорошо учиться, но в то же время могла делать то, что ей нравилось. Она любила кормить птиц и животных, любила убирать в доме, приносить воду из колодца, полоскать бельё в местном ручье, доить корову, помогать маме по хозяйству и даже починять забор. Она любила быть чем-то занятой. Ребе обожал свою дочь, и она отвечала ему тем же. Ходила слушать его в синагоге и гордилась им, видя, с каким уважением все к нему относятся. Она его тоже очень уважала и беспрекословно слушалась.

Теперь несколько слов о Давиде – сыне местного кузнеца. Это был удивительный мальчик. Уже в восемь лет он начал помогать отцу в кузнице. Отец учил Давида, давая постепенно работу всё сложнее и сложнее. Работы было очень много, и помощь сына была всегда кстати.

Мальчик относился к работе очень серьёзно и трудился после школы до наступления темноты. Работая физически, парень вырос сильным и здоровым. Внешне это был настоящий Геркулес: высокий (примерно 190 см), широкоплечий, мускулистый и очень красивый. Кудрявые тёмные волосы чуть-чуть оттеняли его слегка смуглую кожу и необыкновенно добрые, умные серо-голубые глаза. В короткие минуты отдыха он играл с двухпудовыми гирями, которые сам себе сделал. Синагогу посещал регулярно – каждую субботу. Давиду было восемнадцать лет, когда разыгралась описанная ниже драма.

Вернёмся к нашей Рахели. Она никогда не бывала за пределами своего местечка, в котором родилась и выросла. Кстати, Давид тоже. Вся её чистая, светлая и радостная жизнь проходила у всех на виду. Через пару лет после бат-мицвы она неузнаваемо переменилась. Стала высокой, стройной и сказочно красивой, но с тем же по-детски чистым и нежным лицом. Подружки завидовали ей, а она оставалась всё тем же невинным, скромным и добрым ребёнком, который боготворил своего папу-ребе.

Она довольно часто пробегала мимо кузницы, где трудился друг её детства – Давид. Обменивалась с ним парой фраз, шуткой или остротой и, смеясь, упорхала. Они знали друг друга с раннего детства. Часто играли вместе, когда ей было три годика, а ему – шесть. Рахель была удивительным созданием. Она любила всех, и все любили её. Она всегда просыпалась с улыбкой и радостью на лице. Для неё весь мир был прекрасен. Много, очень много детей было вокруг, но она была явно явлением необычным. Она росла в учёбе и заботах по дому. Надо было помогать маме, которая продолжала рожать. Ведь папа был ребе.

Ей исполнилось пятнадцать лет. Начиналась новая лесная весна. Было очень тепло. Деревья тихо перешёптывались. Они совсем недавно стряхнули с себя остатки белой зимней шубы. Лес и всё его население с нетерпением ждали первого майского дождичка, который обычно даёт мощный толчок, импульс в развитии новой жизни во всех её проявлениях. Надо жить в таком лесу или около него, чтобы представить, какая это мощь, какая красота и великолепие – приход весны в Его величество большой лес! На молодых и старых деревьях из нежных почек выстрелили новые, свежие, светло-зелёные листики. Певчие птицы всех цветов, пород и размеров, прославляя Творца, не умолкали с самого рассвета. Всё живое и неживое приветствовало долгожданную весну и яркое доброе солнце. Природа ликовала. Лесная жизнь набиралась новых сил и энергии.

Однажды мама дала Рахели сковородку и попросила отнести ее в кузницу – починить: ручка вот-вот отвалится. Рахель схватила сковородку и помчалась по единственной мощёной дороге этого местечка. Давид и его отец уже давно работали. Угли в жерновах были раскалены. С улыбкой она протянула Давиду сковородку и спросила, можно ли её починить. Давид глянул и ответил, что, конечно, можно. А затем произошло нечто необычное. Это то, что невозможно ни объяснить, ни описать. Они смотрели друг другу в глаза, и это «что-то» произошло. Как будто обоих пронзила беззвучная молния. И у него, и у неё что-то ёкнуло в глубине сердца. Дыхание перехватило – стало трудно дышать под давлением какой-то невидимой силы. Их взгляды задержались лишь на одно мгновение, и они оба вдруг смутились и покраснели. Отчего? Что произошло? Этого до сих пор ни у неё, ни у него никогда не было. Они ведь знали друг друга с пелёнок. Так что же случилось? Ответ один. С неведомых высот на них спустилась Любовь. Она пронзила их одновременно. Они влюбились друг в друга. Да-да, влюбились! Ведь для этой немыслимой духовной силы преград не существует. Настоящая духовная любовь посылается откуда-то оттуда, сверху и тому, кого они там изберут, но происходит это чрезвычайно редко. Бессмысленно объяснять это чувство – оно необъяснимо.