– Даже Давид.
Ребе выслушал его внимательно. Он спросил Андрея, знает ли тот, что это непросто. Что потребуется длительная серьёзная подготовка, что придётся сдавать экзамены и, что самое главное – ему предстоит пройти через обрезание, а это очень болезненный процесс. Андрей ответил, что он всё это знает, что готов на всё, и на обрезание тоже. ребе сказал:
– Хорошо, Андрей, начнём с того, что ты начнёшь учить иврит. У нас сейчас есть новый преподаватель. Ты её знаешь – это Мариам. Она работает с малышами и с начинающими. Для тебя мы создадим отдельную программу и расписание занятий.
– Ты согласен?
– Конечно, согласен, – ответил Андрей.
Он был счастлив. Его будет учить сама Мариам, которая ему уже очень давно нравилась, но он боялся в этом признаться самому себе. Теперь она, Мариам, будет его учителем. Сейчас он не знал и даже не мечтал, что вскоре он, Андрей, будет провожать её домой вечерами после занятий!
На второй день после похорон Давид, как обычно, пришёл в синагогу на занятия. В дверях его ждал ребе. Он был очень взволнован.
– Что случилось, ребе? – спросил Давид.
Ребе рассказал, что получил сведения о том, что через три дня намечается погром в Лесном и Берковичах. Черносотенцы прибудут на тачанках.
– Умеешь ли ты ездить верхом? – спросил ребе.
– Да, умею.
Ребе позвонил Науму Фабриканту. Через тридцать минут к синагоге прискакал кучер Наума на высокой скаковой лошади. Давид вернулся домой и всё рассказал Риве. Она собрала ему котомку в дорогу. Рано утром, ещё до петухов, через Сураж проскакал всадник, направляясь в лес. В этот же день Давид был в Лесном.
Он подъехал к синагоге. Увидев его, ребе побледнел. Он понял, что случилось что-то страшное. Давид рассказал ему всё, кроме того, как он сам лично встретил погромщиков. Они разработали план встречи. Затем Давид поскакал в Берковичи. Встретился с ребе и подготовил его тоже. Вернувшись, он увидел, что возле синагоги собралось всё Лесное. На крыльце стояла бледная Рахель. Он успокоил её и всех женщин и попросил разойтись по домам и остаться только мужчинам, прежде всего охотникам. Он и ребе дали всем соответствующие указания. Затем он пошёл проведать бабушку и ещё раз Рахель. После этого он вернулся к родителям своего отца и остался у них ночевать.
Ещё далеко до петухов, в кромешной темноте какой-то всадник поскакал к развилке дорог. День прошёл спокойно. На другое утро всё повторилось. Примерно около двенадцати дня в лесу послышались пьяные крики и ругань. Несколько тачанок с бандитами направлялись в Лесное.
Но не успели они доехать до развилки, как их остановил царский офицер на гарцующей лошади с револьвером в руке. Он закричал:
– Это моя территория, вон отсюда!
Бандит на передней тачанке и в чёрной папахе громко выругался и хотел было стегнуть лошадей. Раздался выстрел. Пробитая пулей папаха слетела с его головы. Лес подхватил эхо выстрела. Оно докатилось до Лесного. Все притихли.
– Повторяю, – прокричал офицер, – это моя территория, пошли вон отсюда! Ещё одно слово или движение – и пуля будет в твоей дурацкой башке! Вон отсюда!
Похоже, что офицер не шутил. Вожак бандитов струсил.
«Какой-то сумасшедший, – подумал он, – и взаправду убьёт».
– Ладно, братва, поехали. Бей жидов, спасай Россию! – и стал разворачивать свою тачанку.
Банда поехала прочь. Бандиты не видели, что всадник ещё долго их провожал, пока не убедился, что они действительно уехали.
