– Эй, вы, заберите отсюда эту падаль, иначе я вас всех перебью!
Те за руки, за ноги начали вытаскивать своих дружков на улицу и укладывать в подводы. В пьяном угаре никто не соображал, кто живой, а кто мёртвый.
Чёрная смерть катилась дальше. Зоологическая ненависть антисемита-юдофоба страшна своей бессмысленной жестокостью. Открыть или взломать тяжёлую калитку Аарона бандиты не смогли. Со стороны улицы двоих подсадили. Они перелезли через забор. Кто-то с улицы кричал:
– Не трогай Аарона, он рабочий человек!
Но на крик никто не обращал внимания. В то время, когда Давид встречал погромщиков своим металлическим прутом, Аарон стоял, наблюдая эту картину в полнейшем изумлении. Сейчас же Давид видел, как двое с топорами перелезли через забор Аарона.
– Дядя Аарон, можно, я вам помогу?
Аарон сделал движение рукой – мол, я сам справлюсь. Повернулся к Соломону. То же движение. Мол, стой на месте. На глазах у Давида сразу двое подбежали к Аарону и занесли топоры. С улицы тот же голос просил не трогать Аарона. Но убийцы ничего не слышали. В пьяном угаре они хотели только одного – убить жида. Аарон одновременно выхватил у них топоры и отбросил в сторону. Затем он правой рукой взял за шиворот одного погромщика, а левой рукой – другого. Высоко поднял их обоих – и они повисли, как щенки, болтая ногами в воздухе. Было впечатление, что их поднял какой-то мощный механизм. Аарон развёл руки в стороны, как бы делая крест, и затем со страшной силой стукнул их лбами. Черепа треснули. Затем, не опуская, он перекинул через забор одного и другого. На той стороне их подхватили дружки и уложили в подводу, думая, что они пьяные. Аарон стоял, вытирая руки, а Давид не мог закрыть рот от удивления. Вот сейчас, вот в это мгновение он сам лично был свидетелем приложения этой сверхчеловеческой силы! Он не мог прийти в себя. Это было вне всякого воображения. Аарон, улыбаясь, подошёл к заборчику:
– Сынок, где и кто тебя этому научил? – и показал на палку.
Давид смутился и ответил:
– Папа.
Оба выглянули на улицу. Чёрная масса погромщиков катилась дальше и была уже далеко. Там раздавались крики обезумевших женщин, которых бандиты убивали вместе с их детьми. Погромщики докатились до ворот фабрики. Перелезть через ворота они не могли. Кроме того, по ту сторону стояли охрана фабрики и рабочие с ружьями. Появилась конная жандармерия. Все погромщики были арестованы и вместе с подводами доставлены в полицейский участок.
Аарон, Давид и Соломон вышли на улицу. Аарон предложил зайти в соседний двор. Там никого не было – очевидно, все своевременно ушли в лес. Между этими, ближайшими соседями и следующими был высокий забор. Аарон предложил заглянуть к следующим. Они открыли калитку. Картину, которую они увидели, описать невозможно. Ни одной живой души ни во дворе, ни в доме. Только трупы. Они зашли в спальню. У спального топчана на коленях стояла совсем молодая женщина, уткнувшись лицом в матрац. Копна её чудесных тёмных волос рассыпалась веером, обнажив страшную рану на затылке. Всё кругом (и она сама, с головы до ног) было в крови. Её руки были раскинуты таким образом, как будто она в последние секунды своей жизни хотела кого-то защитить, прикрыть, спасти своим телом. Давид закрыл руками лицо. Вдруг они услышали детский писк. Все в удивлении переглянулись. Плач раздавался откуда-то из-под женщины. Они подняли её и уложили на топчан. Под матрацем они увидели задвинутый ящик для постельного белья. В ящике лежал запеленатый младенец. Эта женщина отдала жизнь, спасая своё дитя. Аарон взял ребёнка на руки и предложил пройти по улице, проверить каждый дом и каждый двор. Картины были одна страшнее другой. Они нашли чудом оставшихся в живых ещё двух крошек. Младенца Аарон отнёс к себе домой и, вручив своей дочке Иде, вернулся к ожидавшим его Давиду и Соломону. Проходя мимо дома, Соломон позвал братьев. Все вместе пришли к синагоге. Массивная дверь была закрыта, но все окна выбиты.
