Сага о Тамаре - страница 17

Как страшно ложиться в постель к мужчине, которого не любишь! «Выполнять супружеский долг» для меня невыносимо! Кажется, он дышит, и его микробы летают рядом, а мне приходится их вдыхать. Бррр! Противно! От одного его прикосновения передергиваюсь… Положить две грелки в постель спокойнее и безопаснее, чем греться в объятиях нелюбимого… За семь лет совместной жизни окружающие не догадывались, что у нас нелады. Я старалась хорошо выглядеть, быть в добром здравии и ровном настроении. Одевалась модно, но не броско, скромно, опрятно, и, как могла, следила за своей фигурой и боролась с лишним весом. Какие только способы похудеть я за свою длинную жизнь не пробовала! Малокалорийные овощные и фруктовые диеты, дробное питание, голодание, иглоукалывание… А потом снова набирала еще больше…

Интересно, если бы тогда, в Алупке, ко мне подошел не художник, а психолог, как бы он меня описал? Как бы он объяснил, почему я в 17 лет вляпалась замуж за морального урода, который за полтора года сломал мне всю жизнь? За что доверчивой девочке со сплошной романтикой в голове выпали такие испытания? Непростая у меня линия жизни получилась, над некоторыми загадками бьюсь всю жизнь. Если спросили бы меня, расскажите о себе в двух словах. Что было? Всякое бывало. Что есть? Грех жаловаться. Что будет? Что Бог даст.

А подробнее? Я углубляюсь в размышления, пытаясь докопаться до сути…

Где все люди, окружавшие меня? Участвовавшие в важных событиях и в повседневной суете моей жизни? Кого не вспомню – нету… Где родители, сотрудники, начальники, одноклассники, соседи, соратники, подруги, мужья, любовники, собутыльники? Ауу… Куда ушли? В темноте полуслепоты и ночной бессонницы они приходят ко мне толпами, вереницами и по одному, принося полузабытые звуки слов… Запахи и краски… Незаметно и постепенно старость и болезни ограничили мое существование пределами моего дома. Человек с ограниченными возможностями – так изощренно вежливо называют инвалида… Но язык у меня еще есть, я могу многое рассказать. Получается «Сага о Тамаре»…

Поезд из Львова медленно трясется, приплясывая на стыках рельсов, выстукивает ритмичную задорную песенку.

Я надуваю щеки и потихоньку подпеваю своим веселым мыслям, от чего образуется смешное гудение-мычание, но кто его услышит в грохочущем вагоне? Жаль, что у меня нижняя полка. На верхней гораздо интересней! Можно лежа смотреть на мелькающие столбы и деревья… Можно повернуться так, чтобы они проплывали вверх ногами… Можно вцепиться в поручень и спать всю дорогу… Дядька сразу на верхнюю полку полез, хмурый такой. Не понимаю, отчего у человека может плохое настроение быть? Кругом столько интересного!

– Владимир! – важно представляется белобрысый крепкий паренек. – Тебе сколько сахара?

– Тома. Тамара! Две.

Хм, какой заботливый. Хорошо, что он принес стаканы с кипятком, вагон так качает, я бы точно разлила. Он насмешливо интересуется:

– Как тебя отпустили одну, такую малявку? Сколько тебе лет?

– Уже четырнадцать! Меня в комсомол весной приняли! Я в Горловку к бабушке еду. В Киеве пересадка.

– А я в Киев! По важным делам…

Позвякивает ложечка в стакане, наверху храпит его старший товарищ, а Володя страшным шепотом с намеками и недоговорками рассказывает мне о государственно-важной работе.

– Мне уже 18, но я в армию не пойду, у меня задачи поважнее… Смотри, не проговорись! Кругом враги! Всегда надо быть начеку!