Фомин знал о скрытых возможностях тимофеевского инженерного гения и глубоко уважал как самого Тимофеева, так и его талант. Будучи правильным мужиком, он дарил свою дружбу, железно и навек, только людям правильным, как и он сам.
Света приняла кейс и поставила на угол стола, с которого твердая рука Фомина отодвинула пиво и салаты.
– Что это? – благоговейно спросила Света.
– Реализатор, – со скрытым смыслом ответил Тимофеев. – Он реализует несуществующее, но подразумеваемое. А точнее – читает между строк.
– Вах! – изумился Дима и вылил в округлившийся от удивления рот полбанки пива.
– Когда мы читаем книгу, – окрепшим голосом заговорил Тимофеев, – то придумываем себе литературных героев. И уж, конечно, они мало похожи на то, что возникало в воображении автора. Никуда от этого не денешься. Но подлинный облик героя все равно живет в печатных строках, потому что автор создавал его вполне конкретным, ставя одно слово впереди другого и заканчивая фразу точкой либо восклицательным знаком…
– Либо запятой, – поднатужившись, добавил бывший филолог Лелик.
– …А мы этого не видим и не знаем, потому что не все лежит на поверхности, многое остается между строк. Однако прочесть и реализовать в зримых образах можно все, – Тимофеев перевел дыхание, озирая блестящими от вдохновения глазами присмиревшую компанию, – с тех пор, как я сделал реализатор.
– Вах! – сказала Тося и полезла за сигаретой в карман белых кордовых брючек.
– Ты молодец! – со всепоглощающим чувством промолвила Света, приподнялась на носочки и поцеловала Тимофеева в горячую от смущения щеку.
Диме стало завидно, и он незамедлительно поцеловал Тосю. Лелику тоже стало завидно, он задумался над тем, кто из знакомых студенточек мог бы сейчас позволить ему поцеловать себя, но не придумал и дернул пивка. Фомин же в тягчайшем сомнении наморщил лоб.
– Подожди, Виктор, – произнес он. – Я знаю, что ты умелец, но это слишком. Чтобы состряпать такую штуку, нужен мощный компьютер, программа литературного анализа, система распознавания и генерации образов, уж ты мне поверь, я в технике тоже кое-что рублю…
– Верно, – простодушно согласился Тимофеев и захрустел яблоком, которое заботливо вложила ему в руку Света.
– Ты хочешь уверить меня, будто в этом драном коробе упрятан компьютер четвертого поколения?
Тимофеев отрицательно помотал головой. Он слабо ориентировался в компьютерных поколениях и хотел сказать, что схема литературного анализа у него собрана на самодельных жидких кристаллах. Эти кристаллы он специально вырастил к Светиному дню рождения в банке из-под варенья, и к какому поколению они могли принадлежать, с определенностью утверждать было трудно. Тут вмешалась Тося:
– Требую демонстрации!
Света с неохотой выпустила подарок из рук. Тимофеев бережно, словно минер в прифронтовой полосе, откинул крышку прибора.
– Дайте литературное произведение, – скомандовал он.
В его простертую ладонь легла увесистая книга в ледериновом переплете. Тимофеев аккуратно уложил ее в кейс и захлопнул крышку.
– Теперь следует подождать, – объяснил он. – Идет первичный просмотр текста.
– А это что?! – сварливо спросил Дима, устремив волосатый палец в угол комнаты.
– Мамочки, мне дурно! – заверещала Тося и упала ему на грудь.
Света ойкнула и спряталась за Тимофеева, который и сам был бы не прочь за кем-нибудь укрыться. Фомин же привстал со стула и подобрался, словно перед прыжком, – заработали рефлексы морского пехотинца.
