Франческо пробежался глазами по условиям контракта и, удовлетворённо кивнув, протянул его хозяину. Тот взял бумагу, внимательно оглядел какой-то отдельный отрывок, положил пергамент на стол, затем достал небольшой, но богато украшенный и явно очень дорого́й клинок. Быстрый надрез правой ладони и кровь закапала прямо на пергамент. Капли, касавшиеся магического контракта, растекались по тексту и впитывались в буквы, придавая багровый оттенок чернилам. Омар отметил про себя, что далеко не все покупатели используют этот древний способ скрепления контракта.
Рабыня, являющаяся причиной сделки, в момент, когда кровь Блэквелла коснулась бумаги, замерла и оцепенела, её взгляд стал на мгновение пустым, а потом она подняла задумчивые глаза на своего нового хозяина. В этот момент её жизнь сильно изменилась и судя по её виду, она это почувствовала.
Франческо откуда-то из пустоты взял довольно увесистый сундук, взгромоздил его на стол и приоткрыл крышку, демонстрируя клеймёные монеты. Торговец от такого зрелища одеревенел, его глаза переполнились жадностью.
– Господин, с вами приятно работать! – едва вымолвил алчный Омар, закрывая сундук и прижимая его к груди, как долгожданного младенца.
Блэквелл лишь сухо кивнул и двинулся к выходу. Его слуга засунул за пазуху свиток.
– Лимбо, Мой Лорд?
– Ты не ослышался, Франческо. – буркнул Блэквелл, – Мутная история.
– И опасная.
– Тебе не привыкать.
– Не к такому… – слуга откланялся торговцу и последовал прочь за своим господином к летательному аппарату, оставленного за рынком.
Золотисто-красный ортоптер ждал за оживлённой улицей. В охране он не нуждался, поскольку успешно защищался магией. Изумруд в перстне Блэквелла блеснул завораживающей искрой и летательный аппарат гостеприимно открылся, призывая прохладой и тенью. Помощник Халифы семененил по пыли в мокасинах, таща рабыню на привязи. А та едва шла, изнурённая солнцем и усталостью.
Винсент Блэквелл вальяжно облокотился на корпус ортоптера, выжидая приближения новой рабыни. И под его взглядом шаги ей давались всё тяжелее. Серые глаза настороженно взметнулись на него исподлобья, отчего разница в росте ощутилась острее: она – ниже среднего, он – выше положенного настолько, что ощутил себя великаном.
– Я же велел позаботиться о ранах. – прохрипел он, переводя взгляд на слугу Омара, тут же отбивающего поклоны и мямлящего оправдания, – Халифа вконец оборзел так относиться к обязанностям.
А вот Франческо ловил настроения господина на лету и тут же зазвенел саквояжем со склянками, суетясь и обгоняя приказы на два шага. Девушка хищно наблюдала за этой суетой, подмечала и конвой чуть поодаль, и движения слуги Халифы. Но плечи всё никли, руки бледнели, хрустальный взгляд затуманивался. Но даже тогда красота не меркла, магнитила внимание, казалось бы, сытого Блэквелла. Но он по-кошачьи пялился.
– Ну и что же мне с тобой делать? Едва на ногах стоишь. – прошептал он будто сам себе, а потом уже Франческо, – Дай ей одежду и всю возможную первую помощь. Мы заедем в Окс по пути домой, – и залез в ортоптер.
Слуга накинул на неподвижную рабыню плащ с капюшоном и проводил внутрь ортоптера.
Летательный аппарат Блэквелла выглядел вполне миниатюрно и вмещал не больше десяти человек, предназначался для деловых полётов, а не для военных операций, но именно по этой причине выигрывал в скорости. Об удобстве и говорить не стоило, ведь Лорд Блэквелл проводил в небе много времени и оборудовал ортоптер по высшему уровню.
