– Эт кто тебя так? – спросила она, кабы невзначай, едва пальцы молодой наставницы ласково коснулись детского лица.
– Так Торвольд щитом, чтоб ему зад проморозило, никак не могу его осилить, он ведь больше меня раза, наверное, в два. Только и знает, что жрать, ууу, сала шмат, недаром семейство его корявое поросей разводит. Но боги мне свидетели, придет день, и я его уложу.
– Значит специально на него выходишь, похвально, а носик-то сломан, сломан носик твой, родич.
– Ничего, рана пустяшнаааааааааааааааяяяяяяяяяя, чтоб тебя надвое порвало, знахарка, асов дар, коневалка окаянная. – запрыгал на месте, вопя во все горло Адульв, едва под пальцами Хортдоттир его нос, хрустнув, встал на место.
– Ну, вот и все. – хлопнув ладонями об колени, поднялась Сольвейг. – Правда, морда у тебя к вечеру только медведей стращать будет или деда Руагора на нужнике, чтоб прослабило скорее. А сейчас ступай-ка домой, с тебя на сегодня достаточно.
– Нет, недостаточно. – топнул ногой Адульв, все еще держась за нос. – Что бы стать по-настоящему сильным, надо заниматься постоянно, а день еще только начался.
– Ну вот и что с тобой будешь делать? – хитрая как у лисы улыбка тронула губы Сольвейг. Ей безумно нравилось упорство маленького родича, хоть боги и обделили его силой в отличии от большинства сверстников здесь находящихся, но даровали воистину достойную замену, несокрушимую волю. И как на собственном опыте знала Хортдоттир, именно воля, а не сила, являлась решающей, что в сражениях, что в жизненном пути. – В общую свалку я тебя сегодня больше не пущу, как ни проси. Сама дам пару уроков, что помогут с Торвальдом. В зал щитов пойдем, да снег к носу приложим. Приложи и держи, скоро дед твой с тинга воротится, во полюбуется.
Взлохматив Адульву голову, Сольвейг двинулась к залу щитов, а до нельзя довольный мальчик засеменил за ней, не так уж и часто ему выпадал случай взять пару уроков у уже прославленной воительницы.
Зал щитов или-же воинский дом, располагавшийся неподалеку от ристалища, по соседству с коим скромненько примостилось нехитрое жилище Хорта и Сольвейг, по праву считался гордостью Лёрствёрта наравне с ярловыми хоромами. Длинные не менее ста шагов рубленные с неподъёмных бревен стены полностью скрывала многоярусная тёсанная крыша со множеством дымоходов, лежащая концами стропил на земле, а сверху, к коньку, расходясь меж собой причудливыми драконьими мордами. Что до входа, то это были скорей ворота, нежели двери. Две массивные створки, украшенные резьбой, вели в зал, ставший легендарным на всех северных землях.
Хоть Адульв и бывал здесь множество раз, но не переставал восхищаться убранством этого чертога. Вот и сейчас, едва войдя, он невольно замер, глядя на закрывавшие все стены, разнообразные щиты, чередовавшиеся с оружием, мечами, топорами, секирами да копьями. Зал заполняло множество стоек да поставок, являвших взору несчетное количество всяческих трофеев, свезенных сюда со всех концов света, куда только доплывали дракары северян. От сокрытого мраком, высокого, напрочь закопчённого потока меж несущих опорных столбов свисали полотнища, выполненные руками искуснейших вышивальщиц, передававшие самые знаменитые битвы и легенды гордых северных народов.
У никогда не гаснущего очага, сложенного по форме ладьи, длинною во весь чертог, на вычурных креслах сидело два совсем древнего вида старца в дорогих одеяниях. Зал щитов служил им домом, как в прочем и любым постаревшим войнам, что возжелают окончить свои дни здесь, приглядывая за негасимым от самого основания пламенем. Один неспешно резал на костяных пластинках руны, другой же задумчиво глядел в огонь.
