Она замолчала.
– Никаких документов, никаких фотографий не осталось. Почти ничего… Потому что… – её голос снова предательски дрогнул, – потому что почти сразу после известия о его исчезновении нашу дачу ограбили. И пытались поджечь. Еле отстояли.
– Единственное, что уцелело, – записка от него. Его товарищ в экспедиции сломал ногу. Его отправили обратно в Ленинград, я навещала его в больнице, и он передал мне эту записку. Сказал, чтобы прочла и немедленно уничтожила. А я не смогла. Это всё, что от Саши осталось.
Она медленно поднялась, подошла к старому книжному шкафу и выдвинула ящик комода. Через мгновение вернулась, держа в руках маленький, сложенный вчетверо и пожелтевший от времени листок.
– Вот, – тихо сказала она. – Читайте. Может, вам это что-нибудь скажет.
Я осторожно развернул хрупкую бумагу. На ней неровным, торопливым почерком было выведено синими чернилами:
Дорогая Анечка!
Я на Байкале. Мы отправились сюда, чтобы изучать геологию озера и его подводный рельеф, – такова официальная версия. Но ты же знаешь, как много загадок таят эти древние глубины, особенно связанных с событиями начала века.
И вот, представь себе: во время работы мы наткнулись на нечто невероятно ценное. Это не просто находка – это то, что считалось навсегда утерянным. То, что может осветить те страницы истории, о которых сейчас говорить не принято. Мы и сами не ожидали, что научная экспедиция обернётся таким открытием.
Не волнуйся, если от меня долго не будет вестей. Ты понимаешь – дело серьёзное, а связь здесь оставляет желать лучшего. Все подробности – только при встрече, обещаю.
P. S. Но знай: некоторые открытия опаснее, чем кажутся на первый взгляд. Если кто-то будет расспрашивать, говори просто: я в обычной экспедиции. Так спокойнее для всех.
Жди меня. Целую.
Твой всегда, Саша.
12 апреля 1962 года
Я дочитал и поднял глаза.
– После… после ограбления, – начала она глухим голосом, – ко мне приехали… какие-то люди. Не знаю, откуда. Форма на них была… военная, что ли… И с ними… – она замялась, – с ними был… высокий такой… в штатском. Видно было, что большой начальник. Сказал, что… курировал Сашину экспедицию.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Он сказал, что мне лучше… забыть обо всём этом. Ничего не искать, ни о чём не спрашивать. Совсем. Сказал, что это для моей же безопасности. И для безопасности… семьи. Сказал, как только что-то станет известно, он сам со мной свяжется. Но… больше он не появлялся. Ни разу.
– Фамилию его вы не знаете? – осторожно спросил Гриша.
Анна Павловна отрицательно покачала головой.
– Нет. Он не представился. Только сказал… что из Москвы. Из ЦК КПСС… кажется, так.
– Угу, – Гриша, до этого молчавший, решительно кивнул, достал из рюкзака ноутбук и поставил его на стол.
– Анна Павловна, а если… в лицо вы его сможете узнать? Если мы покажем фотографию?
Она на секунду задумалась.
– Думаю, да. Времени, конечно, уйма прошла… Но лицо… лицо я помню. И взгляд… ледяной.
Гриша быстро застучал по клавиатуре и развернул экран к Анне Павловне. На мониторе замелькали лица. Старые чёрно-белые снимки. Члены Политбюро, министры, генералитет – вся советская верхушка. Гриша листал. Анна Павловна, чуть склонив голову, вглядывалась в экран. Тик-так, тик-так… – отсчитывали секунды ходики. Я уже решил, что затея провалилась, как вдруг…
– Вот! – её палец ткнул в экран. – Вот он! Этот!
