***
Ожидание субботы превратилось в отдельное, довольно мучительное занятие. Время тянулось с вязкостью патоки. Гриша, забегавший ко мне ежедневно, без конца перепроверял рюкзак, где в прочной картонной коробочке покоился оригинал фотографии, а рядом, в файле, лежала его копия. Я же трижды изучил расписание электричек с Финляндского вокзала, боясь упустить какую-нибудь деталь.
Наконец, субботнее утро явило себя миру – хмурое, петербургское, с редкими прорехами бледного солнца. Нас это, впрочем, ничуть не смущало: внутри всё клокотало от предвкушения.
С Гришей мы встретились у касс вокзала в 11: 30. Купили билеты до Зеленогорска и, прихватив по стаканчику обжигающего кофе, устроились у окна в полупустом вагоне. Электричка тронулась, и за стеклом под мерный стук колёс поплыли серые городские окраины, постепенно уступая место заснеженным лесам и дачным посёлкам.
– Представляешь, Витя, – заговорщически понизил голос Гриша, – а вдруг на том чердаке не просто хлам, а целый сундук с бумагами Зор-Зенина? Дневники, чертежи, записи об экспедиции! Или даже… – он мечтательно закатил глаза, – какие-нибудь артефакты! Камни с Байкала!
– Камни с Байкала? – усмехнулся я, отхлёбывая кофе. – Гриша, твоя фантазия работает на ином топливе, нежели моя. Хотя… если там действительно что-то найдётся, обещаю, я первый полезу разбираться. Но меня больше волнует бабушка. Вдруг она нас и на порог не пустит? Или, чего доброго, выгонит с криком: «Шпиёны проклятые! »?
– Да брось, – отмахнулся Гриша. – София же сказала, что подготовит её. А София – девчонка с характером, я по глазам вижу. Если понадобится, она нас в дом контрабандой протащит.
Я хмыкнул, живо вообразив, как хрупкая София затаскивает наши тушки через окно, пока грозная старушка потрясает скалкой. Настроение от этой картины сделалось ещё лучше.
– Главное, чтобы бабушка не оказалась из тех, кто при виде незнакомцев сразу набирает 02, – добавил я.
– Ну, на крайний случай представимся учёными, – подмигнул Гриша. – Археологи-любители. Звучит солидно.
– Где-то я это уже слышал, про археологов.
Электричка неслась вперёд, постукивая на стыках рельсов. За окном мелькали сосны и нахохлившиеся от холода станции с деревянными платформами. В Зеленогорске мы вышли на перрон в 13: 15. Морозный воздух ошпарил лицо. Сверяясь с присланным Софией адресом, мы двинулись вглубь посёлка.
Минут через двадцать, попетляв по узким улочкам с высокими заборами, мы вышли к аккуратному двухэтажному дому с резными наличниками. У калитки нас уже ждала София – в длинном тёмно-синем пальто и объёмном вязаном шарфе.
– Привет! – улыбнулась она. – Вы точно вовремя. Бабушка… ну, в общем, она согласилась. Но предупреждаю: она женщина строгая и… не жалует посторонних.
– Мы будем на высоте, – заверил её Гриша, похлопав по рюкзаку.
София кивнула и повела нас к крыльцу. Дверь отворилась, и на пороге возникла она – Анна Павловна. Высокая, сухопарая, с идеально прямой спиной, она словно сошла с экрана старого советского фильма об интеллигенции. Седые волосы аккуратно собраны в низкий пучок, а пронзительные серо-голубые глаза смотрели на нас не то чтобы враждебно, но с отчётливой настороженностью исследователя, разглядывающего под микроскопом пару незнакомых инфузорий. На ней был тёмный шерстяной костюм, а на плечи накинут тонкий шёлковый платок – деталь, подчёркивавшая её сдержанную, вневременную элегантность.
