Ответ пришёл тут же.
«Сегодня вечером, если вам удобно. Видеозвонок в Мордокниге подойдёт? »
Я взглянул на Гришу. Он пожал плечами, но в глазах у него уже плясали черти.
– Подойдёт. Главное – выяснить, что она знает, а что скрывает.
– А ещё произвести благоприятное впечатление, – добавил я, взлохматив его белобрысые вихры. – Причешись, Гриша. С такой шевелюрой ты похож на йети, которого только что вычесали против шерсти.
***
Гриша не просто убирался – он метался по комнате, словно пытался одним махом усмирить хаос из распечаток, скомканных черновиков, пустых банок из-под энергетиков и прочего творческого сора. Я же, напротив, демонстративно сохранял олимпийское спокойствие, хотя внутри, правду сказать, тоже назревала суета. События неслись вскачь. Только вчера мы ломали головы над выцветшей фотографией и загадочной фамилией Зор-Зенин, а сегодня уже готовились к видеозвонку с его внучкой.
Настенные часы показывали 18: 55. Всего ничего до прыжка в неизвестность. Хотелось, чтобы всё прошло без сучка без задоринки: интернет-соединение я проверил трижды, камеру настроил, а главное – отсканировал ту самую фотографию.
– Готов, абоминабль? – спросил я Гришу, застывшего перед зеркалом в позе античного героя. – Красавчик.
– Да ладно тебе, Витя, – отмахнулся он, в последний раз яростно проведя расчёской по волосам. – Главное – не экстерьер, а что мы скажем. Хотя… – он критически оглядел своё отражение и скорчил гримасу, – ты прав, лучше не пугать её с первого раза.
Ровно в семь на экране ноутбука замигало окошко входящего вызова в «Мордокниге». Гриша мешком плюхнулся на стул рядом, подтолкнул меня локтем, и я нажал кнопку «Ответить».
В жизни София оказалась даже симпатичнее, чем на фотографиях. Тёмные, небрежно собранные волосы, тёплые карие глаза, чуть припухшие, будто от хронического недосыпа, – но в них, несмотря на усталость, светился живой ум. За её спиной угадывались бесконечные книжные полки и этюдник с незаконченной акварелью.
– Здравствуйте, София! – начал я, изображая на лице радушие голливудской звезды на благотворительном вечере. – Я Виктор, а это Григорий.
– Привет, София! – Гриша помахал в камеру, вышло чуть неловко, но искренне.
– Здравствуйте, Виктор, Григорий, – ответила она с лёгкой улыбкой. Голос у неё был приятный, с характерным петербургским «растягиванием» гласных. – Рада вас видеть.
– Мы тоже очень рады, – подтвердил я. – Спасибо, что согласились поговорить. Для нас это действительно важно.
– И для меня тоже, – кивнула София. – Так что… рассказывайте.
Я сделал глубокий вдох. Рассказал всё как на духу: про Гришино увлечение фотографиями шестидесятых; про мою случайную покупку в антикварной лавке – старый саквояж; про находку внутри – снимок группы людей в странных, почти инопланетных скафандрах. Про список фамилий на обороте, где «Зор-Зенин» было обведено красным. Про статью 1962 года о глубоководной экспедиции на Байкале, где мельком упоминался профессор Зор-Зенин. И про глухую стену, в которую мы упёрлись, пытаясь найти о нём хоть что-то ещё в открытых источниках.
В нужный момент, словно заправский ассистент фокусника, Гриша поднёс к камере ту самую фотографию. Сначала лицевую сторону – люди на фоне громадных валунов и тёмной воды, – а затем оборот.
– Вот, смотрите, София, – продолжил я. – Это она. Надпись: «Экспедиция «Байкал“, 1962 год». И список фамилий. Видите?
