– Позвольте, – судья взял бутылку, понюхал и удивлённо поднял брови. – Действительно уксус. Суд объявляет трёхминутный перевыв.
Судья достал из кармана серебряную табакерку, высыпал прямо на стол щепотку белого порошка, разбил кучку на две дорожки специальной серебряной пластинкой и втянул кокаин в нос прямо со стола. Засопел, потрепал кончик носа, смахнул с глаз выступившие слезинки и совершенно другим взглядом осмотрел присутствующих.
– Так, на чём мы остановились? Говорите, в бутылке уксус? А вот на этикетке написано – вино. Давайте не будем искать лазейки. Вы нарушили закон и должны понести наказание. Уведите осуждённого.
Зал одобрительно загудел, зрители направились к выходу, а шериф, подталкивая в спину Лу, довёл его до машины.
– Садись, – открыл заднюю дверь. – Поздравляю, твоя мечта сбылась. Поедем домой. У тебя будет большой дом. Просторный. Теперь ты житель Лейквилля и скоро будешь этим гордиться.
– Всё не так плохо, – рассказывал шериф, пока они ехали, – у наших заключённых прекрасные условия. Хорошая кормёжка – молоко, овощи, каждый день мясо. Десятичасовый рабочий день. Два выходных в месяц. И каждый день доза. Многие уже так привыкли, что выгонять будешь – не уйдут. Работа не пыльная. На консервном заводе, в поле, благоустройство городка.
Лу молча смотрел в окно. Выехав за город, они ехали вдоль плантации конопли.
– Да, – сказал коп, – завозить разрешено только кокаин и героин. Мы его покупаем у федералов. У них этого дерьма на складах вещдоков видимо – не видимо. Остальное всё выращивается здесь – конопля, мак. Есть собственная лаборатория, производящая химию. Но это так, для ассортимента. Большинство местных разве что иногда покуривают травку и всё. Парадокс – всё, что не запрещено, не вызывает интереса и ажиотажа.
Слева в поле показался барак, ограждённый колючей проволокой. Машина свернула к нему, остановилась у ворот. В будке сидел сонный старичок со старым охотничьим ружьём. Увидев шерифа, он заулыбался и бросился открывать ворота.
Заехали внутрь, из небольшой пристройки появился мужчина в форме с автоматом на плече.
– Как дела? – спросил его шериф. – Вот, получай пополнение. Найди ему местечко поуютнее.
Лу вышел из машины, шериф развернул машину, подняв клуб пыли и уехал.
Территория возле барака напоминала пансионат – клумбы, беседки, несколько жиденьких деревьев, в тени которых стояли скамейки. Дорожки посыпаны гравием. Совсем не напоминало тюрьму, в которой три месяца провёл когда-то Лу. Никаких сторожевых башен, высоких заборов. Охраны вообще не видно, кроме тех, кто встречал машину.
Дом, как и обещал шериф, оказался большим и просторным. Огромный деревянный барак с двухярусными нарами. На некоторых лежали люди. Четверо заключённых играли в карты.
– Остальные на работе, – пояснил охранник. – Так, сейчас идём в душ, я выдам тебе форму и обувь. Какой размер?
Лу сказал и охранник ушёл, всё время поправляя лямку автомата, постоянно сползающую с худых плеч.
Картёжники оглянулись на Лу и продолжили игру.
– Где здесь свободные нары? – спросил Лу у читающего книгу человека, лежащего на втором ярусе.
– Вон тот угол свободный. Любые выбирай.
– Как тут у вас?
– Нормально. Меня зовут Пит. Пит Строудж.
– Лу Бартин. Рад познакомиться. Введёшь меня в курс дела? Сам понимаешь, как новичку.
– Да без проблем. Что тебя интересует?
Пит рассказал много интересного. Его арестовали за банку пива, завалявшуюся в бардачке. Дали пятьдесят лет. Все попытки связаться с родными пресекли на корню. Он, как и все, кто попал сюда, скорее всего, находятся в розыске, как пропавшие без вести.
