Конечно, пешком ему домой не добраться – чересчур далеко, а почувствовать себя взрослым и независимым можно только за школьным забором. Пусть его считали дерзким и невоспитанным, неисправимым драчуном, зато он знал наверняка, что такое свобода и как ее себе добыть! Там, за забором, он ощущал себя иначе: как рыба в воде, как птица в небе, как тарпан в степи. Даже воздух, который он вдыхал полной грудью, казался другим – наполненным ароматом беспредельной свободы.
Однажды (еще прошлой осенью), когда Расул учился в 5-м классе, он убежал из интерната вместе со школьным товарищем. На перекрестке улиц Коркмасова и 40 лет Дагестана, сразу за городским парком, к ним пристали трое незнакомых подростков. Ни с того ни с сего один из них, паренек с искривленным носом (наверное, обожатель потасовок!), ударил одноклассника в плечо, а другой, с виду рыхловатый, но со злыми глазами, стукнул его ногой сзади.
Расул действовал интуитивно – в нем в мгновение ока сработало чувство самосохранения: сейчас, если не он, то побьют его! Ему уже много раз приходилось драться, чтобы защитить себя. Не всегда, правда, удавалось самому избежать крепких тумаков, но и сдачу дать умел с лихвой. Только так можно завоевать авторитет, не позволить себя унизить. А дашь слабину – заклюют, затопчут, и никогда не отмыться от этой грязи. Закон улицы!
Поэтому в такой ситуации думать некогда, нужно действовать. Едва кривоносый сорванец подался вперед, Расул коротким ударом проехался кулаком по лицу. Паренек охнул, качнулся назад и, потеряв равновесие, с глухим стоном рухнул на землю; кровь брызнула у него из носа. Третий мальчишка ринулся выручать своего товарища, но не успел – от толчка в грудь тоже упал на спину. Расул вскочил сверху и надавил локтем на горло так, что мальчишка захрипел…
– Эй, слушай, хорош! – прозвучал сзади надменный юношеский голос, и к дерущимся приблизился четвертый подросток-незнакомец.
Его Расул тоже не знал, но манера парнишки вести себя, его взгляд, исполненный превосходства, и низковатый голос с нотками высокомерия – все свидетельствовало о том, что он главный.
– Крутой, значит. Драться, смотрю, умеешь, да? – спросил он со снисходительной улыбкой.
– Умею, – отозвался Расул.
– А сигареты курить?
– Конечно! – машинально ответил тот, обменявшись растерянным взглядом с одноклассником, на лице которого отразилось удивление.
– Хм, и кизлярку пить?
– Да, – обманул он.
Звонок на урок. Расул отогнал нахлынувшее воспоминание и побежал в учебный корпус. Школьники – некоторые с портфелями или с учебниками и тетрадками – разбегались по классам шумной, крикливой толпой.
В коридоре, возле кабинета русского языка и литературы, толстый мальчуган исподтишка подсек ногой одноклассницу Расула. Хрупкая девочка (то ли украинка, то ли молдаванка) взвизгнула и упала на колени, содрав ладони до крови. В толпе бегущей ребятни она не заметила, кто подставил подножку, заплакала и скрылась за дверью.
Обидчик школьницы, которая хорошо училась, со всеми дружила и ни в коей мере не заслуживала такого обращения, остался, по-видимому, очень доволен собой: лицо его расплылось в счастливой гримасе. Внезапно в глазах озорника вспыхнул неподдельный страх, когда он заметил Расула. Тот все видел и сейчас смотрел на него исподлобья. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. Толстяк побелел, когда тот приблизился к нему, не говоря ни слова, и прижался спиной к стене, готовый расплакаться, как девчонка, оттого что лишен пути к отступлению…
