Мне казалось, что мать-одиночка должна жить очень скромно, а в наше смутное время и вовсе – на грани нищеты.
– Это мое приданое от родителей, – простонала Миранда, которая даже с переломанными костями в первую очередь не забудет похвастаться!
Мы с Кларкой будем спать во взрослой спальне, пока ее родная мать не выздоровеет; а я побуду в роли матери Терезы.
И заодно помечтаю о собственной квартире, пусть не такой безумно красивой, но своей.
Такое-то число такого-то месяца.
Миранда
Начались будни в роли сиделок.
Первый раз после катетера Миранда никак не могла пописать сама. Мучилась страшно.
Поставили мы ей утку, вызывали рефлекс – то будто она едет в автобусе и дико хочет «пи-пи», и тут шофер останавливает, она зайцем сигает в кусты, и – оооо, наконец-то облегчение! Или другой вариант – сидит на совещании, ужасно хочет в туалет и… далее по тексту.
Битый час изображали театр двух актрис!
Хоть тресни, ничего не получается.
– Надо самой, – нудит Кларка. – Иначе вообще разучится!
– Вот я сейчас точно взорвусь!
Решили катетером, пока она не лопнула.
Искали то место, откуда писают.
Не нашли!
– Мама, нету дырочки, – чуть не плачет Кларка.
– Блин, как же я писала всю свою жизнь?! – недоумевает Миранда.
– Тут есть, но другое. Я отсюда родилась! – деловито хмуря брови, исследует Клара сложный объект.
– Да вы с ума сошли! Машина не убила, вы меня доконаете! – Миранда уже всерьез страдает.
Извелись все трое, но катетер каким-то чудом засунули, и бедная пациентка счастливо освободилась; однако это компромисс – надо добиваться самостоятельного процесса без помощи приспособлений.
Единственное, чем она могла шевелить безболезненно, – левой рукой, все остальные части тела при малейшем движении беспощадно болели. Пришлось ухаживать за ней, как за настоящей тяжелобольной: ставить утку, кормить бульоном с ложечки, расчесывать волосы, без конца поправлять подушки и ни на секунду не оставлять одну.
– Девочки, как бы мне помыться, а? – жалобно сказала как-то утром Миранда.
Мы с Кларой переглянулись.
Тащить больную через весь коридор в ванную – как?! Положить на кафельный пол и поливать из чайника?
– Надо мыть прямо тут, – придумала находчивая Кларка.
И закипела работа! Постелили на весь матрас огромный кусок целлофана, осторожно перекатывая стонущую Миранду, притащили ведро с горячей водой и тазик, раздели больную и принялись намыливать ее с двух сторон губками.
– Щекотно! Ах-ха-ха!
– Мама, не дрыгайся, – деловито шмыгала носом Кларка.
– А голову как мыть?!
Голова в самом деле была наиболее сложным этапом: волосы губками не промокнешь!
– Так, – осенило меня. – Бери ее и разворачивай!
– Стойте! – беспомощно выпучила глаза Миранда. – У меня в тазу трещина! Вы меня доломаете!
Скользя по мыльному целлофану, мы вдвоем мастерски развернули закоченевшую пациентку, как часовую стрелку, поменяв местами ноги и голову.
Бережно потянули за голову, чтобы та свисала над тазиком. И очень шустро вымыли длинные волосы, полоща их в мыльной воде, как половую тряпку!
Миранда лежала счастливая и умиротворенная, как тюлень, пока мы ополаскивали ее чистые скрипучие волосы из чайника.
– Дай вам Бог здоровья, девочки, – охала она, пока мы сушили ее полотенцами и кутали в чистое, как младенца.
Но на этом наше веселье не закончилось.
Такое-то число такого-то месяца.
Бордель
В очередной раз выкупав Миранду, расчесываем ей волосы и точим лясы, и вдруг слышим равномерный скрип с потолка.
