«Не стесняйся, – немного прищурившись кивнул Максим Игоревич, – всё отлично, тебе не о чем переживать».
– Тишина дала мне возможность успокоиться, утаиться от окружающего шума. Дала мне возможность подумать – подумать ясно. Дала мне ориентир. До прихода на маяк я не слышал себя… Шум, друзья, интернет, как-то всё сбивало. Хотелось всего, а руки не дотягивались. Знаете, как в басне «Лебедь, рак и щука» – он усмехнулся с некой горечью. – Не знал, что окажется правдой. Вот оно как сложилось. – Конечно, бывает грустно, особенно когда домой приезжаешь: вроде бы домой, а никто не встречает. – Но ничего, ты занимаешься своими делами и снова в мыслях, снова наедине, я бы даже сказал: в единстве с собой.
– И какие мысли пришли, что решил для себя, что нужно продать дом? Куда поедешь?
– Поеду туда, где сегодня сел вместе с вами. Я кстати по поводу работы и ездил. На фабрику устраиваюсь, хочу мебель учиться делать. – Знаете, в тишине, когда всё ненужное отсекаешь, на удивление начинаешь делать только те вещи, которые хочешь – причём просто так. А знаете, что самое интересное? – Не устаёшь!.. Спасибо маяку. – Я же так часто рвался во все стороны, от одного бегал к другому, и не хватало сил, сна, даже час не мог усидеть за делом – мозг просто сжимался, словно кислород выкачивали…
– Взяли?
– Сказали да. Сейчас обратно, последний месяц на маяке и сменщик мой приедет из города, – именно тот, кто и взял меня туда. «Хочется вернуться» – говорит душа в городе не спокойна… Я тут смотрел передачу про тибетских монахов, я думаю, что они ищут тоже самое, что и смотрители маяков.
– Кузьма, не все созданы для шума, или не все с ним справляются. Я встречал и таких и таких людей.
Многие и уезжают на край света: в деревню, какое-нибудь островное государство, чтобы жить простой жизнью. Так они находят спокойствие. Не всем нужно или полезно постоянное движение, некоторым достаточно просто жить: дышать, любить, есть, встречать и провожать закаты. Конечно среди них есть и доля тех, кто проиграл шуму, – кто боролся и не смог одолеть неопределённости идущей с ним, так и не смог прорваться к ясности, – затем окончательно сдался. Вот они и разъезжаются по таким маякам. Маяк – это конечно метафора. Места могут быть разные, монахи некоторые, например, живут в горах, маяк – это ещё и синоним к слову отречение.
– Дом успеешь продать до отъезда?
– Думаю да. Есть ещё неделя, чтобы доделать мебель, думаю, со столом и шкафом разберусь. Потом на маяк, а там, думаю, доделаю остальное. Отвезти материалы туда не проблема, да и время есть. – Так там всё уже готово, я просто всё пытаюсь довести до идеала, нравится мне завершённость в делах. Знаете, когда не просто доделал, – доделать можно по-разному, – а завершил, реализовал первоначальную идею и не схалтурил, ведь все мы так хотим всё сделать быстрее, и я давно заметил, как это желание портит качество нашего труда. – Поэтому даже если не успею продать, у меня там тётка недалеко хозяйство ведёт с невесткой, сказали помогут и клиентами займутся, а я уже с договором приеду. Машина ещё есть, – хоть и старая и души в ней не чаю, – но её тоже продам, – улыбнулся Кузьма.
– Уже не на ходу?
– Нет, не хочу прошлое в ней держать. Мне её ещё родители подарили после окончания колледжа. Старенькая, но от души, – вздохнул Кузьма и прильнул к уже темнеющему окну, ландшафт за которым с каждым километром менялся: стали появляться поляны, а за ними и небольшие тонко берёзовые леса, – немного дикие, холодные.
