– А совершали ли вы ошибки?
– Нормально ли это ошибаться? – Кузьма кивнул. – Да, это нормально. Ошибки определённо были и много. Ошибки – это естественно. Но самое страшное так это то, что иногда они могут повлиять на жизнь других. К сожалению не всегда положительным способом, а иногда даже критично отрицательным. И этого не стоит забывать. Что касается лично человека их совершающих, – они просто часть его жизни, пути, его становления как личности. В корне своём ошибки важны, на них строится прогресс. Если бы их не было, то не было бы прорывов в тех или иных областях. Всё потому, что нельзя начать с начала, нельзя откатить назад, можно только начать по-новому, но данное не исключает прошлого и ошибок присущих ему, на них мы учимся и идём дальше, – учим друг друга.
– То есть нужно всегда думать о других?
– Нужно думать о себе, но не забывать о других. Иногда, только о себе. Иногда, только о других.
– Думать о себе не эгоизм?
– Эгоизм. Но иногда это верное решение. Если ты берёшь на себя ответственность за других людей, ты не можешь, в первую очередь, не быть немного эгоистом; эгоизм – это когда ты должен принимать решение. Также эгоизм – это когда ты следуешь своему пути; в свою очередь когда ты ему противоречишь, ты не счастлив. Особенно когда чем-то жертвуешь ради кого-то. Тогда ты не чувствуешь силу, просыпается жалость к самому себе – ты уже не такой сильный: там и плохое настроение, неверие в себя, упущенное время на часах – ты живёшь не своей жизнью – ты не счастлив. И находясь в подавленном состоянии как ты можешь помогать другим? Что если им к тому же самим сложно помочь себе? С этой стороны эгоизм уже не так уж и плох, не находишь? – Кузьма утвердительно кивнул.
– Я всегда считал, что корка хлеба не лучший предмет для делёжки. Я считал, что лучше быть эгоистом и вести всех к лучшей жизни. – Но иногда, всё же теряешь некую гибкость и забываешь учитывать интересы других, – тогда они начинают жить не своей жизнью, – ведь всегда можно чуть-чуть свернуть, уступить где это возможно.
Его взгляд метался. Кузьма хотел задать ещё лишь пару вопросов, чуть больше уточнить, понять, но поезд остановился, пару раз тряханувшись, словно через мясорубку прокрутили несколько костей. Кузьма резко посмотрел влево и спешно взял сумку. Поезд замер. Громкоговоритель повторил: «Остановка город «Д» стоянка одна минута» – Опомнившись, Кузьма забыл, что хотел спросить.
– Надо же, чуть не пропустил! Во заговорились! – грустно улыбнулся он. Ему понравилось новое знакомство, – Кузьма тоже душевный человек, – а диалог оставил чувство незавершённости, словно не хватило ещё каких-то пятнадцати минут, словно тебя оторвали от концовки фильма и не дали узнать, чем он завершится, не предоставили ответ на мысль, которая взвивалась в голове на протяжении всего просмотра.
Он быстро встал и дружески, немного долго, пожал руку Максиму Игоревичу и сделал шаг к выходу, остановившись на долю секунды и махнув рукой спящей соседке сверху, которая спиной к ним, лежала уткнувшись глазами в сетку. Такие пассажиры не очень общительны, толи из-за природной замкнутости, толи снобизма – такие люди как Максим Игоревич охарактеризовали бы их таким словом, как «молодость».
Дверь купе плавно открылась и также вернулась в обратное положение, прежде, вместе с полуденными лучами, запустив и добрую улыбку Кузьмы.
