«Иногда молчание, может сказать больше хорошо составленного предложения: мимика, жесты, мелкие движения губ – всё это язык, голос ума, души и зеркало прошлого»
«Мы замираем, нам тяжело дышать, наш пульс учащается, – сердце быстрее качает кровь, – мы захлёбываемся, наше волнение выражается румяными щеками и тёмной синей полоской у виска, что кабель под землёй, передающий энергию в виде переживаний, переходящих в головную боль.
Когда-нибудь этот передатчик закоротит, и мы навсегда избавимся от мигрени»
Кто-же сказал, что все моменты в жизни должны быть весёлыми? Кто заставил нас стремиться к Абсолюту счастья? Книга, что рассказывает историю жизни, не может быть только из светлых красок. Ведь на своём пути мы встречаемся с людьми разных оттенков. И каждый из них помогает всё больше понять самого себя, всё больше уточнить жизнь, постепенно складывая её, пазл за пазлом, чтобы увидеть, и понять ту самую, заветную, картину жизни.
Максим Игоревич сидел тихо в углу, подсчитывая людей, уходящих со станции очередного, удаляющегося города, с его монотонными пейзажами: цветные крыши домов, старые, но ухоженные детские площадки, дороги с односторонним движением, небольшой компактный вокзал со старой вывеской; вот уже показалась листва и постепенно сливающиеся с ней дома; пейзаж небольшого города достаточно быстро скрыл за собой архитектуру и превратился в лес. Прошло лишь пару минут и всё: очередная история закончена – громкий звук! – резко открылась дверь, ровно в такт набравшего максимальную скорость поезда, ворвавшегося в поток ветра и выровнявшегося с ним, тем самым уравновесив вагоны и придав составу плавучий звук.
Резко открыв дверь, под весом тянущей вперёд плетёной сумки, в купе ввалился очередной пассажир. Вид у него был рабочий: пальцы серые, также пыльные штаны и такая же кофта; одежда плотная, потрёпанный вид: видно, что человек не помыл утром голову, хотя узор стрижки и просматривался, более того выглядела она очень профессионально, хоть и заросла временем.
Мужчина лет тридцати двух блеснул осторожным карим взглядом и почесав (достаточно рассеяно) судя по всему непривычную ему щетину, дважды извинился и отметил, что не хотел побеспокоить: – «Совсем не хотел». Аккуратно затолкав сумку под нижнюю полку, он достал влажную салфетку и неловко протерев руку протянул её Максиму Игоревичу, но ощутив, что она теперь влажная сразу убрал и также неловко поклонился. Затем немного протёр лицо, увидев взгляд, скользящий по его рабочему костюму, он попытался было отряхнуться, но заметив, что так он ещё больше пылит, остановился и ещё раз робко кивнул.
– Извините, не переживайте я скоро выхожу. На конечной…
Максим Игоревич приветствующее кивнул, его совсем не беспокоила пыль или его внешний вид, да и до конечной остановки оставался всего лишь один час двадцать шесть минут ровно.
Максим Игоревич уже по привычке смотрел в окно, временами поглядывая в отражение нового соседа по купе, стараясь заглянуть в его глаза, которые казались Максиму Игоревичу загадочными. В один момент отражение глаз соседа столкнулось с отражением его взгляда. Так ехали они в синхронной тишине, имя которой понимание. На момент, между ними и вокруг образовалось вакуумное пространство, что пустота, закрадывающаяся в душу. Им она была слишком знакома, можно сказать, что даже природа почувствовала напряжение и пустила в небо облака, чтобы уменьшить своё присутствие.
