Самому себе. Последний дневник - страница 2

Четверг, 10 марта 1983 г.

На днях, прогуливаясь по скрытой от посторонних взоров лесной тропинке, вдали от шума, грубости и вульгарности цивилизации, от всего созданного людьми, ты ощущал великий покой, окутывающий все, – безмятежный, отстраненный, наполненный звуками земли. Ты шел тихо, не тревожа ничто земное вокруг – ни кусты, ни деревья, ни кузнечиков, ни птиц, – и вдруг за поворотом дороги оказались два маленьких создания, которые что-то не поделили между собой и смешно дрались. Один из них пытался прогнать другого, а тот проталкивался, пытаясь влезть в чужую маленькую норку. Хозяин норки прогонял непрошеного гостя. Но наконец хозяин норки победил, и второй убежал. Снова стало тихо, вернулось чувство глубокой уединенности. Ты посмотрел вверх: тропа уходила высоко в горы, водопад тихо журчал вблизи дороги; там была красота и неизмеримое величие, но не то величие, которого добиваются люди и которое представляется пустым и напыщенным. Маленькое создание отождествляло себя со своим домом так же, как мы, люди. Мы всегда стремимся отождествиться со своей расой, со своей культурой, с тем, во что верим, с какой-нибудь мистической фигурой, спасителем или с кем-то, облеченным высшей властью. Судя по всему, стремление отождествиться с чем-то – неотъемлемое свойство человека. Возможно, мы унаследовали его от того маленького зверька.

Интересно, откуда берется это страстное желание человека отождествиться с чем-то? Можно понять отождествление с материальными потребностями: с необходимыми вещами, одеждой, едой, крышей над головой и так далее. Но все же глубоко внутри, где-то под кожей, мы стремимся отождествиться с прошлым, с традицией, с неким воображаемым романтическим образом, с важным для нас символом. И, конечно же, это отождествление дает нам чувство защищенности, безопасности, ощущение, что нами кто-то владеет и мы владеем чем-то. Это дает нам огромное чувство комфорта. Человек черпает комфорт и безопасность в иллюзиях. И, судя по всему, людям нужно множество иллюзий.

Где-то далеко ухает сова. Ей вторит гортанный голос с противоположной стороны долины. Солнце еще не встало; шумный день все еще впереди, а сейчас царит тишина. В восходе солнца есть что-то необыкновенное, священное. Это молитва, это гимн восходящему солнцу, этому необыкновенному спокойному свету. Ранним утром свет был приглушенным, не было ни ветерка; и все растения – и деревья, и кусты – были тихие, спокойные. Они словно замерли в ожидании – в ожидании восхода. До появления солнца, наверное, было еще около получаса, и рассвет медленно окутывал землю своим необыкновенным покоем.

Медленно, постепенно самая высокая гора осветилась, ее коснулись солнечные лучи, яркие и золотые; снег на вершине был чист, не тронут светом дня.

Ты поднимался вверх, оставляя далеко внизу маленькую деревушку, гомон земли – кузнечики, куропатки и другие птицы запели свою утреннюю песню, гимн дню, начали его пышное почитание. Когда солнце наконец взошло, ты был частью его сияния; ты оставил позади все, что породила мысль. Ты полностью забыл себя. Душа освободилась от всех своих борений и страданий. И пока ты поднимался, не было никакого чувства отделенности – даже чувства, что ты человек.

Утренний туман медленно собирался в долине, и ты был этим туманом, – становясь все плотнее, все больше и больше сгущаясь в наваждение, в небылицу, в глупость человеческой жизни. Ты долго был наверху, а потом начал спускаться обратно. Там был шепот ветра, насекомые, голоса множества птиц. Пока ты спускался, туман таял. И вот уже улицы с магазинами, и великолепие рассвета быстро улетучилось. Ты вернулся к своей каждодневной рутине – к привычным оковам своей работы, к спорам с людьми, к разделению и отождествлению, к враждующим идеологиям и подготовке к войне, к своей собственной внутренней боли и нескончаемой человеческой печали.