Самос - страница 4

– Сына, я за вами, пора обедать. Иди к маме, а я позову сестер. – Альмицес кивнул и пошел домой. Отец отправился в пещеру, чтобы позвать дочерей.

Солнце неспешно начало спускаться к горизонту своим привычным вечерним маршрутом, когда все собрались дома. Альмицес с матерью дожидались домочадцев внутри. Снаружи, на углу дома, сидели на корточках утренние бедняги, укутавшись в одеяла. Они оперлись спиной на стену и грелись в лучах небесного светила. Они смотрели вдаль, но их взгляд ничего не выражал. Девочки рассматривали чужаков с плохо скрываемым любопытством и шептались. Отец отправил их в дом, перекинулся парой слов со спасенными и присоединился к своей семье. В центре главной комнаты стоял стол из старых досок, вдоль него – две длинные скамьи. На одной из них уже сидели трое младших: Альмицес, Нериза и Жанира. Другая все еще была свободной.

– Ниоба, все собрались, что у нас на обед? – женщина поставила на стол полное блюдо.

– Гермес, садись, остынет, – ответила она сухо и села. – Тельма, садись. – Старшая дочь поставила на стол стаканы из оливкового дерева, наполнила их водой из кувшина и села между родителями, словно пограничная стена.

Гермес, благоговевший перед природой и сверхъестественными силами, воздел руки к небу, вознося благодарность богам за пищу, которую они собирались съесть, и вознес небольшую молитву. Дети молча слушали отца, Ниоба смотрела куда-то за окно. Гермес закончил молитву и сделал знак рукой, приглашая к трапезе. Единственное блюдо царило на столе, в центре него лежали аппетитные куски разной рыбы, которые обрамляли вареные овощи. Гермес тщательно отобрал рыбу из утренней добычи, отложенной на продажу, чтобы отпраздновать день рождения сына. Жанира схватила кусочек сибаса. Альмицес, Тельма и Нериза последовали ее примеру. Ниоба же бросила ледяной, пронзительный взгляд на мужа.

– Могли бы уж и меня спросить перед тем, как их спасать. Вы никогда ничего у меня не спрашиваете. Ты же не знаешь, кто это, и откуда они, – прошипела она обвиняющим голосом, косясь на стену, за которой сидели незнакомцы, погруженные в свои мысли.

– Помощь нуждающимся это не то, на что нужно спрашивать разрешения, это наш долг, – спокойно ответил Гермес. – Морю неведомы племена, расы, знать-беднота, оно со всеми обходится одинаково. Ты, кажется, забыла своего отца и моего тоже, которых море оставило себе, – его жена опустила глаза. Слова мужа отозвались болью. – Посейдон может быть очень убедительным, когда хочет. И если наши гости выжили, не нам ставить под сомнение божественное решение.

– У нас будут с ними проблемы, это иностранцы. Не очень хорошая идея привести их домой, – на лице Ниобы читались напряженность и озабоченность. Она качала головой, отказываясь принимать объяснения мужа. Дети молча поглощали вкусности, и слушали родителей.

– Это карфагеняне. Они благодарили за спасение и просили, чтобы мы позволили им уйти как можно скорее, но это я не позволил, ведь им надо восстановиться, в таком состоянии они далеко не уйдут, – Ниоба застонала и подняла руки к небу. Ее терпение было на грани.

– Они попросили дать им уйти, и ты им запретил? А обо мне ты подумал?

– Наши дети должны понимать, что хорошо, а что плохо. Эти мужчины нуждаются в помощи, и никто из Теопулосов им в ней не откажет. Я не буду спорить на эту тему, – голос Гермеса был категоричен.