– Раздевайся! – рявкнул чародей, сверкнув глазами.
– За-зачем? – Любава отскочила подальше от мужчины и обхватила себя руками за плечи.
– Любить тебя буду, – с улыбкой, от которой кровь стыла в жилах, протянул он.
– Как любить? – девушка так и подпрыгнула на месте, вытаращив глаза от изумления. – Меня на съедение привезли!
Тут пришла очередь Златомира удивляться. На съедение! Чего только про него не выдумывали, но что он людей ест, такого ещё не было.
– Я тебе что, Змей Горыныч? – возмущённо спросил чародей и тут же добавил. – Раздевайся, говорю!
Он уже начал выходить из себя. Нахальная девчонка спорила с ним по любому поводу, и не выполнила ни единого приказа без пререканий.
– Э-э-э-э… – замялась пленница и тут же взяла себя в руки. – Нет! Я согласилась на съедение, а на любовь не соглашалась!
Любава выставила вверх подбородок и, нахмурившись, сверлила взглядом чародея.
Златомир хмыкнул. Он сделал шаг вперёд. Огромный, широкоплечий, но при этом гибкий как кошка и ловкий как куница. Чародей пугал Любаву своим мрачным видом, и одновременно завораживал глубиною чёрных глаз и красотою сурового лица.
Мужчина сделал ещё один шаг, но прикасаться к царевне не торопился. Девчонка вызывала у него противоречивые чувства, но одно Златомир знал точно – его тянуло к ней с неистовой силою.
Колдун склонил голову набок и, прищурившись, посмотрел на свою пленницу. Взъерошенная, раскрасневшаяся, хорохорится, а синие глаза глядят испуганно, губы дрожат. Так бы и сжал в объятиях, да зацеловал до полусмерти.
«Ничего, сейчас зацелую!» – подумал он, и по внутренностям пробежала жаркая волна.
Вслух же сказал другое:
– Хочешь на съедение? Будь по-твоему! Раздевайся!
Любава захлопала ресницами. Отступать дальше было некуда, её спина упёрлась в стену.
Златомир подошёл ближе. Его движения были плавными, спина прямая, чёрные глазищи сверкают как драгоценные каменья.
– Зачем раздеваться-то? – почти спокойно спросила девушка.
– А как тебя есть буду? Тело освобождай от тряпок этих, я зубы ломать не намерен.
К его удивлению, Любава не стала спорить. Вместо этого она принялась расстёгивать застёжки своего мудрёного наряда. Златомир так и замер, жадно следя за её движениями.
Худенькие пальчики дрожат, в глазах слёзы, прикусила пухлую губу, чтобы не плакать, а сама вся трясётся от страха.
«Пусть ест, гад. Может, подавится! Зато спасу государство от разорения, и царевну от смерти. Её жизнь важнее моей» – думала про себя Любава.
Вот только эти мысли никак не успокаивали. Умирать в рассвете лет, ох как не хотелось.
Кое-как справившись с застёжками верхнего платья, девушка сбросила его с плеч и позволила упасть к ногам. Взялась руками за украшенные золотом опястья, сняла и их, сразу же сползли вниз необъятных размеров рукава долгополой шёлковой рубахи, но Любава подняла её за полы и скинула через голову.
Златомир не спускал глаз с девушки. Дыхание его сбилось, взгляд жадно скользил по округлым выпуклостям, фигурно обрисовавшимся под тонкою нижней рубашкою. Он тоже принялся раздеваться – развязал пояс и бросил на пол, а затем стянул с себя вышитую рубаху.
Любава так и застыла на месте с открытым ртом, глядя на голый торс полуобнажённого мужчины. Такого она ещё никогда не видала – широченные плечи переходили в узкую талию, под гладкой кожею бугрились фигурные мышцы. А всё его тело казалось удивительно твёрдым, как будто бы высеченным из камня.
