Самсон. О жизни, о себе, о воле. - страница 7

– Эх, сынок, сынок, – не сдержалась мать и заплакала.

Тогда первый раз за последние дни я вдруг осознал, что своими приключениями причинил в первую очередь боль самому дорогому человеку на земле – своей матери. Мне стало не по себе. Я уже тысячу раз пожалел, что вообще пошел на это преступление и что так все получилось.

– Мать бы пожалел, – гнул свою линию следователь. Даже в такую минуту он хотел, чтобы я взял на себя то, что он мне предлагал…

Уже на следующее утро всех задержанных, в том числе и меня, стали готовить к этапу в СИЗО.

Постовой прошел по коридору и, стуча железным ключом в каждую камеру, предупредил:

– На сборы десять минут! Все должны быть готовы к отправке в изолятор!

Собирать мне было нечего, поэтому я просто ждал, сидя на нарах. Дверь открылась, и мне приказали покинуть камеру. В коридоре, куда я вышел, горел яркий свет, и в первые несколько секунд я щурился. Постовой подтолкнул меня к стоявшим арестантам, и только тогда я смог разглядеть, с кем мне предстояло совершить первую свою поездку в тюрьму. Их было десять человек. Все небритые, в помятой одежде, с баулами в руках. Некоторые из них обриты наголо. Рядом со мной оказался парень на несколько лет старше меня, но по его манере поведения я понял, что он находился здесь не первый раз. Пацан вел себя раскованно, как будто впереди его ждала не поездка в тюрьму, а прогулка по морю.

– Сам откуда, малой? – весело спросил он.

По его обращению «малой» я понял, что это он разговаривал со мной в первую ночь моего задержания.

– Местный, – коротко ответил я, косясь на наколки на его пальцах.

– А статья какая? – внимательно оглядывая меня с головы до ног, поинтересовался сосед.

– Восемьдесят девятая, часть третья.

– Считай, что пятера у тебя уже есть, – спокойно и как-то уверенно констатировал парень.

Увидев, как вытянулось мое лицо при его словах, он добавил:

– А что ты хотел? Это тебе не хаты выставлять! Эта статья вплоть до «зеленки» катит.

– Не понял?

– До расстрела, значит. Так на тюрьме шутят – мол, лоб зеленкой намажут перед расстрелом, чтобы пуля случайно никакую заразу не занесла, – усмехнулся парень.

Наш разговор прервал громкий голос конвоира:

– Называю фамилии, вы отвечаете статью и срок! После этого бегом направляетесь в автозак!

Внутри автозака меня вместе с другими сидельцами, следовавшими по тому же маршруту КПЗ – СИЗО, принял конвой, который должен был сопровождать нас до конечной остановки. Спецтранспорт был рассчитан на гораздо меньшее количество заключенных, поэтому мы буквально висели друг у друга на головах, но конвою на все было наплевать. Второй рейс автозака сегодня явно не планировался. Поэтому менты со всем присущим им старанием приступили к уплотнению фургона. По три человека запихали в каждую из клеток. Так как я был несовершеннолетним, очередь до меня дошла в последнюю очередь. Недолго думая, меня втолкнули в автозаковский стакан, где уже находился высокий худой парень примерно моего возраста, с темными пятнами вокруг запавших глаз. Несмотря на его худобу, мое тело никак не хотело помещаться в узкий стакан, оставаясь наполовину снаружи

– Держись, братан, – поддержал меня парень, когда конвоиры, навалившись на дверь, сантиметр за сантиметром буквально вдавливали меня внутрь. Сопротивляться было бесполезно, и уже через минуту я оказался лицом к лицу со своим соседом. В таком положении нам предстояло проехать больше двух часов.