Я усмехнулся. Действительно, это был хозяин паба, потому что назывался он «У Ринго».
– Марко, – представился я, – и, да, как Марко Поло.
– Немец?
– Так заметно?
– Ты белобрысый и голубоглазый, значит, с севера, но не под два метра, значит, не скандинав. Из вариантов – немец.
– Англия – страна Шерлоков Холмсов. Извини, я не очень хорошо сейчас соображаю… в крови слишком много алкоголя и слишком мало сахара.
– Ешь. Потом поговорим.
Он скрылся за дверью, ведущей в зал, оставив меня один на один с тарелкой еды и мыслями. Похоже, мои приключения начинались. Но я не мог в тот момент думать об этом – я был слишком счастлив от осознания, что я был в одном из самых чудесных городов земли и мне тепло, и вкусно, и была крыша над головой, и вообще, все отлично.
Доев, я с грязной тарелкой наперевес отправился на кухню, где поступил в полное и безраздельное распоряжение к Мартину, шеф-повару заведения. Он выдал мне фартук и обозначил фронт работ. Еще часа три я занимался мытьем посуды и уборкой всех возможных подсобных помещений. В районе двух часов, когда паб закрывался, Ринго зашел на кухню и кивнул мне. Мы поднялись на второй этаж, где были жилые помещения. Он открыл дверь и втолкнул меня в небольшую, но уютную квартиру. Сразу чувствовалось, что здесь долго и с удовольствием жили. В гостиной стоял диван, который так и манил к себе.
– Вот здесь можешь устроиться. Ванная дальше по коридору, – он оглядел меня еще раз с ног до головы, – не, парень, сегодня обойдемся без разговоров, ты на ногах не стоишь. Пока. Завтрак в девять.
С этими словами он вышел, а я пошел в ванную и минут десять стоял под очень горячим душем. Надо ли говорить, что спал я как убитый, даже не смотря на то, что в комнате было прохладно. Эти старые английские дома всегда были холодным внутри, круглый год, и плохо протапливались. Из-за того, что я устал и намерзся за день, у меня заныла поврежденная рука. Но я залез в свой спальник, укрылся одеялом и провалился в сон.
Около девяти я спустился в зал бара. За самым дальним столиком сидел Ринго в компании прехорошенькой девушки лет двадцати и завтракал яичницей с тостами и сосисками, запивая все это ароматным кофе. Девушка увидела меня и, вскочив, исчезла на кухне, а вернулась уже со второй порцией завтрака – для меня. Ринго кивнул мне. Я уже приспособился понимать его по этим кивкам!
– Доброе утро! – жизнерадостно сказала девушка.
У нее были короткие светлые волосы с красными и синими прядками, серые глаза и красиво очерченные губы, накрашенные красной помадой. На ней была черная футболка с портретами (а были варианты?) ливерпульской четверки, и я видел, что все ее левое плечо до локтя покрывали татуировки: птицы, розы, еще какие-то цветы.
– Это Скай, дочка моя, – мимоходом заметил Ринго.
Девушка лучезарно мне улыбнулась и пожала протянутую ей руку. Потом она взяла свою куртку и рюкзак.
– Я побежала, папочка, – сказала она, поцеловав отца в висок, – приятно было познакомиться, Марко!
Я кивнул, а она уже бежала к двери.
– Она у меня умная, в колледже учится. Ее мама умерла, когда Скай было двенадцать, и я не знал, что она решит, захочет ли учиться, нет, останется со мной, уедет… в любом случае, мы с женой всегда хотели, чтобы у нее был выбор, что делать с жизнью.
– Мне кажется, – сказал я, – она выбрала быть счастливой.
Ринго долго всматривался мне в лицо, а потом усмехнулся.
