И тут, мои воспоминания прервались. Я уловил, как недалеко, возможно даже в соседнем купе, едва слышно хлопнула затворенная дверь. Я даже подумал: не встать ли и посмотреть! Но это было бы бестактным и остался недвижим. И вдруг услышал легкие шаги, которые остановились у моей двери. Несомненно это был цокот женских каблучков. Мое сердце замерло от приятных предчувствий. Но дальше была тишина, долгая и мучительная и, наконец, я услышал едва слышный стук в дверь! Еще не вполне понимая, ощутил шорох юбок и боковым зрением уловил светлое одеяние моей изящной незнакомки, стоявшей в проходе.
– Прошу прощения! – приоткрыла она дверь и слегка смутилась. – К вам можно?!
На лице девушки играл румянец, глаза, окаймленные длинными ресницами трепетали и вся она была закрыта и открыта одновременно. У меня сразу захолонуло в груди.
– К-к-конечно! – подскочил я как на пружинах, чуть не стукнувшись головой о полку.
– Извините! – выдавила она, сильно стесняясь и краска бросилась ей в лицо. – Не могу открыть сельтерскую воду. Вы не поможете?
Я был тороплив и пытался быть излишне галантен. Мне удалось ловко справиться с бутылкой, подцепив крышку краем серебряного перстня. Это был подарок матери на совершеннолетие. «Бедная мама! Знала бы она, для чего я его использую!»
– Пожалуйста, сударыня! – промолвил я чопорно, пытаясь всеми силами, оттянуть момент расставания и сверля ее взглядом.
Только теперь мне удалось рассмотреть свою попутчицу вблизи. Строгий овал лица красиво обрамлялся светло-русыми волосами. Они ниспадали ниже плеч, но лоб был открытый, с легкими выбивающимися прядками. Прямой нос, тонкие брови и чувственный рот дополняли картину. Но доминировали на лице голубые глаза. Они были восхитительно нежны и глубоки одновременно. Казалось они были готовы обнять весь мир. Да, барышня без всяких натяжек, была хороша. Как бывают хороши образованные воспитанные девушки не избалованные светом, интрижками и расположением многочисленных кавалеров. Небольшой доход и ранний брак, не позволяет им всецело насладится прелестями жизни и они так и остаются, не полностью оцененными, не раскрытыми, в тени мужа. Обычно они робки, застенчивы и ценят себя невысоко, пребывая в уверенности, что это и есть их удел.
– Здорово у вас получилось! – отметила моя попутчица, все еще смущаясь. – Я такого никогда не видела.
Пользуясь предоставленным случаем, со сдавленным от волнения голосом, я представился:
– Михаил. Михаил Громадин. Инженер, – слегка откашлялся я и поклонился. – Еду на Сестрорецкий оружейный завод. По служебным делам.
– Мария Александровна, – барышня потупила взор, – Маша. Следую на отдых, – ответила она, в том же ритме, вполголоса.
Мы помолчали немного. Я, передавая сельтерскую, задержал бутылку, не отпуская ее совсем. Она уловила этот жест, подняла глаза и взглянув строго, добавила:
– Замужем!
Это прозвучало, так, что сразу все ставило на свои места. И других вариантов быть не могло!
Я послушно отпустил бутылку, но она не уходила… пребывая некоторое время в нерешительности.
– Ах! Да! Еще пробочка! – спохватился я, поняв, чего она ждет.
– Благодарю! Вы очень любезны, – кивнула она и смущенно улыбнулась.
По всем правилам этикета она должна была тут же уйти… но этого не случилось. Я увидел легкую, еле уловимую растерянность, как тень, пробежавшую по ее лицу. Секунда, миг! Но это мгновение много поведало мне о душе моей новой знакомой. Ей, в глубине души, не хотелось уходить.
