Вероятно, там какой-то психический сдвиг. Детство внезапно кончилось за ночь? Ведь только вчера была совершенно другой…
– Ты не закинулась чем-то? – заподозрил худшее Моня, нервно сделав глоток. Чай обжег язык, но даже не охнул. Перемены редко бывают хорошими, а тут что-то, видно, грядет.
– Я знаю, что от тебя хочет Роби, – сказала вдруг Юлька, поднимая глаза.
– Да ну? – не скрыл он иронии. – И откуда же инфа?
– Считай, видела сон.
Вспомнив, каким тоном она это сказала – спокойным, уверенным, без тени сомнений – Моня тряхнул головой, возвращаясь к тропе, мухоморам и лесу вокруг. Разговор предстоял очень серьезный, и его как-то надо начать.
Моня ускорил шаг, чувствуя, как сердце стучит чуть быстрее, чем от просто ходьбы – его будто сжимало холодной рукой. А в ушах – Юлькин голос – мягкий и теплый, но с этой странной и пугающей глубиной, которой раньше не помнил. Сестра знала больше, чем сказала ему, и это знание связано с ним, с Роби и с остальным, незримо, тяжело нависало. Оно угрожало раздавить, как блоху, если выбить упор, который еще пока держит.
Именно это придется сделать сегодня, и Моня оттягивал этот момент, набираясь храбрости и силы духа. Ему было страшно. Он мог всё разрушить или, напротив, спасти, если вдруг обойдется.
Наверное, это как просьба снять маску близкому тебе человеку. Безусловно, он ее снимет, но что ты увидишь под ней? Улыбку? Оскал?
Моня сжал кулаки, пытаясь отогнать этот образ, но тот только ярче вспыхивал в уме, цепляясь за каждый шорох листвы, за каждый луч солнца, что пробивался сквозь кроны. Лес пах сыростью и хвоей, терпким и свежим, как дыхание земли после дождя, но в голове почему-то другой аромат – детский шампунь с ванилью и легкой сливочной сладостью, которым пахли волосы Юльки. Ее запах витал где-то на краю сознания, теплый и уютный, но теперь он казался чужим и зловещим, будто кто-то другой вплел в него что-то еще этой ночью.
Остановившись, Моня прикрыл глаза и вдохнул глубже, словно мог уловить этот аромат даже здесь, среди сосен и мха.
Роби впереди чуть замедлила шаг и бросила через плечо короткий вопросительный взгляд: что, мол, с тобой?
– Ты убьешь Инь? – глубоко вдохнув, спросил, наконец-то решившись.
Замерев на мгновение, Роби остановилась, повернулась к нему, и ее взгляд стал холодным и жестким:
– Кто тебе это сказал?
– Юлька! – ответил он с вызовом.
– Вот как… – Роби покачала головой, словно жалела. – Хорошо. Тогда садись и слушай, а я в третий раз расскажу. Наверное, напишу на табличке, чтобы больше время не тратить потом.
– В третий? – не поверил ей он. – Это когда? Я что-то не помню?
– Вы обе злоупотребляете «Рыбкиной Памятью». Так и деменцию легко подхватить, – хмыкнула Роби, не скрывая сарказма. – Этот час тебе снова придется стирать. С другой стороны, нам всё равно лечить «Ключ».
– Ключ? – вновь повторил за ней Моня. Тоже, наверное, в третий раз, раз всё уже было.
Он заглянул в инвентарь, где раньше лежали обломки – их нет! Там только шмотки из сета «Блудницы». Украла артефакт у него!
– Не ищи, ты сам дал его мне, – успокоила, правильно оценив его мимику, Роби. – Для начала представлюсь. Как уже догадался, я не совсем человек, а…
Она достала из-за спины меч и поставила перед ним, чуть воткнув в землю. Лезвие вошло в мягкий мох с тихим шорохом, и вокруг острия задрожали травинки, будто от него шел невидимый жар.
