– Ты смотри, подошел, а я думал, что посеял, – сам себе удивился Сашка, открывая дверь в квартиру Деда своим ключом.
Сессия заканчивалась, причем заканчивалась без особого кровопролития. С учебой у младшего Михайлова проблем, слава богу, не было. Да и какие могут быть проблемы у кандидата в мастера по боксу, победителя всех мыслимых и немыслимых университетских соревнований. Скоро, совсем скоро он станет величайшим хирургом современности. На его счету уже три аппендикса! Вернее, он присутствовал на операциях… но то ли еще будет. Главное, крови не боялся. Боксер!
У Сашки до сих пор перед глазами маячила тень шикарной фигуры Антонины Петровны со шлангом от пылесоса в нежных руках. У Деда была сегодня тренировка. А где тогда она?
– Антонина Петровна-а-а! – негромко, с придыханием позвал Внук, стягивая с ног кеды, тем самым добавляя в местную палитру запахов что-то свое… особенное.
В ответ включился старинный дедовский холодильник, испугав своим рокотом карьерного самосвала стаю голубей на подоконнике. Пахло мужским дорогим одеколоном, слегка щекотал обоняние запах смеси лавра благородного и черного индийского перца, доносящийся из кухни. Женщиной тут и не пахло!
– Петровна! Вы дома? – уже без надежды на бесплатный стриптиз спросил, увидев стоящий в прихожей уже холодный пылесос, застенчивый юноша. – И где она? Опять задушил и спрятал? Синяя Борода! – начал храбриться после недолгих поисков спортсмен-разрядник.
Прихватив из прихожей тяжелый боксерский мешок, он ходил из комнаты в комнату и смотрел оценивающе на потолок. Получалось, что лучшим местом для мешка была спальня Деда. Осталось найти те убедительные аргументы, которые…
Неожиданно что-то промямлил дверной звонок, и Сашка, обнимая, как родного, свой мешок, пошел открывать. На пороге стоял его отец – Михайлов Александр Александрович, то есть Сан Саныч, как мы с вами и договаривались.
– Привет, сынок, а ты чего здесь?
– Здорова, па, а у меня ключ… Деду обещал, – не объясняя, ответил Сашка, путая следы.
– А Дед?
– Так вторник сегодня, тренировка у него. Попросил к его приходу пельменей сварить, – ответил Сашка и, поставив мешок на старое место, повесил полотенце на шею и пошел на кухню.
– Здорово! Пельмешки – это хорошо! Давненько я пельмешки… – Быстро сбросив туфли и повесив пиджак, Сан Саныч, потирая от предвкушения руки и шаркая дедовскими тапками на три размера больше, пошлепал за Сашкой на кухню.
Мягко щелкнув, открылся дверной замок. В прихожую, по-хозяйски вытирая кроссовки о коврик перед дверью, бодро вошел третий по счету и первый по семейному рейтингу Михайлов Александр Александрович. По прихожей поплыл сложный и так нравящийся редким женщинам, знающим толк в настоящих мужиках, запах. Смесь амбре натруженного мужского тела, кожи боксерских перчаток, засохшей крови на бинтах и разогретой смазки тренажеров.
Сбросив с плеча спортивную сумку и увидев две пары лишней мужской обуви, но не увидев своих тапочек, Сан Саныч логично спросил:
– Эй! А кто, собственно, дома? – Потом подумал и добавил: – У меня на…
Из кухни в прихожую, шумно и дружно, вывалилась толпа из двух Михайловых Александров Александровичей. Средний за уши держал пятилитровую кастрюлю, а младший шуршал двухкилограммовыми пакетами мороженных, якобы «Сибирских пельменей».
– Здравствуй, папа, – интеллигентно поздоровался Сын.
– Привет, старик! – тряхнув пакетами, как маракасами, приветствовал младший.
