Ещё одно увлечение главы семейства – садоводство. Уже в апреле в ящиках на подоконниках появлялась рассада огурцов и помидоров разных сортов. Квартира была солнечная, тёплая, поэтому рассада поднималась как на дрожжах. В начале июня она грузилась в машину и перевозилась на загородный участок. Огурцы высаживались в заранее отстроенный парник, помидоры – на улицу. Для более буйного роста земля удобрялась.
Самым сакраментальным событием был сбор урожая, закатывание банок с огурцами и помидорами, выжимание сока из яблок. Неизменная садовая одежда деда – кепка «Москва-80», рубаха с двумя-тремя пуговицами, штаны на проволоке или шнурке.
В садоводческом обществе «Подгорный» огородничали все родственники моего славного деда. Собирались мы у его родного брата, Георгия Петровича, – несколько поколений по воскресеньям у костра, неспешно беседуя, слушая песни Клавдии Шульженко. Георгий Петрович прошёл всю Великую Отечественную, был ранен, после чего демобилизован. Работал он в то время завучем в математической школе, преподавал русский язык.
Очень не хватает сейчас мне деда с его извечным желанием сделать из меня человека и укрепить мой хлипкий иммунитет. Не знаю, сбылись ли эти его мечты, но я очень стараюсь.
По идеологическим соображениям в начале двухтысячных дед был отправлен на пенсию, хотя, думаю, много строительных объектов мог бы ещё отстроить для нашего города. Жаль, что нет мемориальной доски заслуженному строителю Республики Татарстан на доме, в котором он жил около тридцати лет.
Абросимов Борис Петрович всегда будет жить в сердцах близких и родных людей, а также в душах тех, для кого он был символом, талисманом дальнейшей достойной жизни.
Мой Новый год в восьмидесятых
Новый год – всегда праздник, особенно в детстве. Причём подготовка к Новому году производит намного большее впечатление и запоминается лучше, чем сам праздник. Перед Новым годом мама сочиняла мне письма «от Деда Мороза», в которые я до определенного возраста верила. Содержание письма было следующим: «Здравствуй, девочка Саша, если бы ты хорошо себя вела в этом году, я подарил бы тебе индейцев, о которых ты так давно мечтаешь. Но, по моим сведениям, ты вела себя плохо, поэтому получай в подарок куклу». «Откуда он всё про меня знает?» – думала я про Деда Мороза и забрасывала подаренную куклу в ящик с игрушками.
Как полагается, отмечать этот волшебный зимний праздник нас с сестрицей Марией под прикрытием преемственности поколений отправляли к бабушке и дедушке, дабы мы не приобщались к тому, чего видеть нам по возрасту не полагалось.
Итак, виновница торжества – ель – наряжалась заранее, игрушки, тщательно упакованные в пожелтевшую за год газету «Правда», бережно разворачивались и гармонично развешивались. Коробка мандаринов в чулане, припрятанная от наших детских глаз, банка солений из погреба, зимний салат, холодец, неизменный капустный пирог – все эти яства ждали нас к новогоднему ужину.
Подарки бабушке и дедушке были готовы: литровая стеклянная банка, обильно смазанная синим пластилином, с надписью «С Новым годом», щедро выложенная горохом. С маленькими Сашей и Машей дед традиционно играл в игру «найди игрушку на ёлке». Например, «Найдите мне девочку в жёлтых штанишках с красной лопаткой», и Мария, чуть ли не опрокидывая ель, залезая на табурет, искала ту самую девочку с лопаткой. Быстро обнаружившему игрушку полагался бонус в виде сладостей или фруктов.
