– Да, добра от них не жди, – охотно подтвердил Кравцов.
Гестаповец подумал, смотря на Кравцова, и спросил:
– Вы хотите иметь работу?
– Да, путешествовать мне надоело.
– И сотрудничать с нами?
– Естественно.
– Но искренне или по необходимости?
– В моей искренности можете не сомневаться, любая работа будет выполнена честно и хорошо.
– Вас в этом городе знают?
– Откуда? Я все время работал, учился и потом жил в Москве. Только в конце тридцать девятого года переехал в Смоленск и вскоре попал в тюрьму.
– Это хорошо, – рассеянно произнес Циммер.
– Кому хорошо, а мне не совсем, – усмехнулся Кравцов.
– Я думал, что хорошо, если вас здесь не знают, – поправился гестаповец. – А в Москве вы работали?
– Ты скажи про свое образование, – посоветовал Трофим Кузьмич.
– Какое это имеет значение!
– Почему? Образование – это очень важно, – подхватил Циммер.
– Я имею юридическое образование.
– Вот как! – удивился гестаповец. – Советский торговец обязан быть юристом?
– Да нет, – раздраженно сказал Кравцов. – По образованию я должен был работать следователем в прокуратуре, мог стать судьей или адвокатом, но было несколько «но». Во-первых, я был беспартийный. Во-вторых, в институте мне дали характеристику, что я политически невыдержан и допускал антимарксистские высказывания о преимуществах буржуазного законодательства. – Кравцов улыбнулся. – Может быть, вам будет любопытно услышать, что антимарксистские высказывания касались, между прочим, и работ немецкого теоретика Зауэра?
– О, Зауэр! – оживился гестаповец. – Я однажды на экзамене срезался как раз по его работам. Ха-ха! Получается, что мы с вами товарищи по беде?
– Ну вот, – продолжал Кравцов, – в общем, в юридические дела двери мне были закрыты, и поэтому я пошел в торговлю.
– Но господа партийные юристы, как видно, нашли вас и там?
– Выходит, да! И должен сказать, они окрутили меня ловко. В институте, когда я учился, большой успех имела моя экзаменационная работа на тему «Техника допроса при полном отрицании вины подследственным». Ее напечатали на стеклографе и раздавали студентам. Профессор Киселев упомянул мою работу в своей книге. Словом, я эту технику допроса действительно знаю. Но так, как они допрашивали меня, это граничило с волшебством. Они так хитро ставили вопросы, что скажи я «да» или «нет», все равно получалось, что вину признаю. Зауэр ваш, окажись он на моем месте, сел бы за решетку как миленький.
– О! Как миленький! – хохотнул гестаповец и отрывисто произнес: – Коммунисты – опасные враги.
– Надо знать их слабости, и тогда борьба с ними будет легче, – небрежно обронил Кравцов.
– Главная их слабость – невероятная самоуверенность и наглость, – резко проговорил Циммер.
– Правильно! – подобострастно воскликнул Трофим Кузьмич.
– Но не только это, – глубокомысленно заметил Кравцов.
– Что же еще? – заинтересовался гестаповец.
– Коммунисты, как и все люди, разные. Но одновременно есть нечто, что делает их одинаковыми и легкоуязвимыми. Надо только знать, какая партийная биография стоит за каждым отдельным человеком.
Кравцов видел, что разговор идет так, как надо; гестаповец по ходу разговора проявляет к нему все больший интерес. Кравцов решил выбросить еще один из заготовленных козырей и завел разговор о том, что, по его наблюдениям, при внедрении нового порядка на советской территории допускаются тактические ошибки, которые вызывают излишнюю озлобленность населения.
