В голосе моей спутницы слышалось искреннее любопытство, которое я, после недолгих сомнений, решил всё же удовлетворить. Каждое слово, пророненное сегодня, и каждое мгновение, предшествовавшее этому вопросу, лишь сильнее растили во мне неподдельное чувство расположения к этой женщине, оставляя решительно безуспешной мою инстинктивную борьбу с желанием ей доверять.
– Вы правы, я имею дерзость считать себя таковым. Возможно, мне следовало сказать это раньше. Однако, как правило, это не первая вещь, которой я делюсь о себе при знакомстве.
– Отчего же? По-моему, это восхитительно. Есть, спать и плодиться без всякой меры пристало даже собакам, Вы же привносите в этот мир что-то новое, чего в нём без Вас бы попросту не существовало. Побольше веры в себя, мой друг, ведь Вы – самый настоящий Человек, как и всякий другой творец.
Очевидно, она не стеснялась в выборе выражений, но вместо того, чтобы смущать собеседника, подобная прямота порождала иллюзию, будто мы состоим в знакомстве уже далеко не первый день. Я не сдержал сухого смеха и получил в ответ улыбку, поощрявшую меня открываться всё больше.
– Может и так, но в отношении конкретно моего творчества немногие бы разделили Вашего энтузиазма.
– Что Вы имеете ввиду?
В попытке избежать неловкой темы, я сам же разжёг к ней интерес. Но, почему-то, мне захотелось всё рассказать.
– Всё дело в самих моих работах. В том, что они из себя представляют и том, какое влияние оказывают на тех, перед чьими глазами оказываются.
– И что же в них такого особенного?
– Обычно людей… Тошнит при их виде. Или начинает кружиться голова. Либо одолевает сильное чувство нахлынувшей из ниоткуда тревоги. Иногда – всё сразу. По этой причине, я лишь однажды пытался их выставлять, но опыт мне показал, что картины подобного толка принадлежат не галереям, а закрытым от посторонних глаз мастерским, где и были рождены.
Я медлил с ответом, тщательно выбирая слова, стараясь не раскрывать слишком многое, хотя всё равно ожидал, что закончится это привычным недоумением. К моему удивлению, реакция вышла совершенно иной.
– Признаюсь, теперь Вы меня не на шутку заинтриговали. Я хотела бы лично увидеть Ваши картины.
– Боюсь, если я это допущу, Ваше мнение обо мне сильно ухудшится.
Но глаза её твердили о том, что подобное утверждение смехотворно.
– Предчувствие шепчет мне об обратном. Мне кажется, это вполне может вылиться в начало весьма волнующих отношений.
Я не мог видеть собственного лица, но готов был поклясться, что выражение на нём в тот момент было до ужаса счастливое и вместе с тем – дурацкое.
– Так значит, сегодняшний вечер не станет единственным разом, когда я Вас вижу? Могу я надеяться на то, что мы ещё встретимся?
Прежде чем её приглушённый голос достиг моего слуха, медленно расцветающая улыбка и пристальный взгляд уже заранее ответили на оба вопроса.
– Теперь это неизбежно. Я просто обязана посетить Вашу мастерскую. Поэтому, будьте готовы – когда придёт время, я Вас обязательно навещу. Однако теперь, к сожалению, настало нам время прощаться.
Ответом на моё предложение проводить её, стал вежливый, но однозначный отказ. Последние слова Белинды завершали этот неожиданно долгий вечер.
– Ах да, ещё кое-что напоследок. Из нас двоих, по всей видимости, я всё же являюсь старшей, чего, конечно же, нисколько не стесняюсь. Поэтому, если позволите, хотелось бы дать Вам один совет.
