– Ему не нужен Улучшитель, – сказал Тролль-папа. – Будет тебе, Тролль-мама, он не настолько ужасный.
– Не ужасный! Он выставил себя и нас всех дураками, вот какой он. Нельзя, чтобы он вырос и пошел в свет таким, какой он есть. Ему нужно образование, да-да. Ему нужно знать грамматики и математики и все эти шикарные человеческие штучки. Все те штуки, которые мы, ты и я, не может ему давать. Это для его же пользы, Тролль-папа, его же пользы. – Прикрыв глазницу, она начала плакать без слез, и из ее носа потекли ручьи. Потом она взяла себя в руки и снова принялась кричать: – А теперь, мальчишка, выметайся-ка наружу и давай ищи глаз!
– Не хочу к Улучшителю, – сказал Тролль-сын испуганным голосом. – Нет. Не хочу к Улучшителю. Нет, мама, не на…
– Я извиняюсь, Тролль-сын, но ты не выучишься манерностям у меня и у папы. У нас, когда мы были молодыми, не было возможностей улучшить себя – и погляди, куда это нас привело! Мы теперь сидим голодные, без кроликов… И ладно, если бы ты был как другие тролли, с двумя глазами, но для нас все совсем иначе, ведь мы большую часть времени ничего не видим. И тебе будет нужна вся помощь, которую ты сейчас получишь.
Тролль-папа присоединился к точке зрения своей жены.
– Да, сынок, то, что твоя мама говорит, правда. Не так-то просто быть такими, как мы. Если б я сейчас мог вернуться назад и улучшиться, я бы так и сделал, но теперь уж поздно для нас, для старых троллей. Нам уж теперь никакое улучшение не поможет.
Но Тролль-сын помнил ужасные истории, которые он слышал об Улучшителе, и поэтому не очень проникся доводами родителей.
– Но Улучшитель жестокий. Так они говоря…
Это уже было слишком для Тролль-мамы, которая поняла, что ее сын никогда не сможет понять, что для него хорошо, а что плохо.
– Прекрати, Тролль-сын. Стоит начать делать что-то хорошее, как ты тут же все портишь… А теперь выметайся и не смей возвращаться, пока не отыщешь глазное яблоко!
Тролль-сын продолжал безуспешно ощупывать руками ровную земляную площадку, поросшую травой. Но все было напрасно. Он никогда не сможет найти глазное яблоко, и поэтому его вечно будут наказывать за то, что оно потерялось, хотя он не имел к этому никакого отношения. Это была не его вина, что синяя птица спикировала с неба и выхватила глаз из рук его мамы, когда она стояла у разделочного стола. Нет.
А теперь его ждало самое страшное наказание из всех – неделя в Башне улучшения.
– Как холодно, – пробормотал он, шаря руками по земле. – Мне так холодно.
Он продолжал скользить руками по траве, а его зубы тем временем выбивали мелкую дрожь. И тут вдруг трава под его рукой перестала быть травой и сменилась пустотой. Он опустил руку в пустой проем кроличьей норы. Она была такой глубокой, что для того, чтобы дотянуться до дна, ему пришлось засунуть туда руку по самое плечо.
Пальцы Тролль-сына шарили по земле, пока не наткнулись на что-то круглое и холодное, на ощупь казавшееся одновременно и сухим, и мокрым.
Еще до того, как достать этот предмет, он уже знал, что это такое.
– Глаз, – прошептал он.
Зажав в руке глазное яблоко, он вытащил его из ямы. Ветер внезапно переменился, и Тролль-сын задрожал от холода и волнения. Он уже собрался было обернуться и позвать родителей. Ему хотелось как можно скорее сообщить им, что он нашел то, что они так долго искали, но потом он решил немного повременить. Ведь что, если это был не глаз? Вдруг это было что-то, что было на ощупь совсем как глаз, но на самом деле было чем-то совсем другим? Например, яйцом калуши. Правда, надо признать, что оно было слишком маленьким и слишком круглым, чтобы оказаться яйцом калуши, но ведь хотя Тролль-сын неоднократно встречал во время охоты этих долговязых трехголовых птиц, он ни разу еще не видел их яиц. Так что он не был ни в чем уверен.
