Чтобы не смущать соседа, я отвернулся к окну и быстро съел свой завтрак, даже пожалев, что принесли маловато.
Через четверть часа филиппинка забрала посуду и молча укатила столик. Делать было совершенно нечего, и я решил прогуляться по коридору, но сосед остановил меня:
– Не ходите никуда, сейчас будет обход.
Я поблагодарил его и прилёг. И точно, через несколько минут в палату вошли две женщины в голубых медицинских костюмчиках. У первой в руках был электронный планшет, а вторая катила тележку с приборами.
Первая женщина взяла стул и подсела ко мне.
– Доброе утро, сэр, – сказала она по-английски и улыбнулась. – Как вы себя чувствуете?
– Благодарю вас, вроде нормально. Что со мной случилось? Как я сюда попал?
– А вы ничего не помните?
– Нет…
– Вчера в пансионе вам стало плохо, и вы потеряли сознание. Хозяйка вызвала Скорую помощь, которая и доставила вас сюда.
– Вон оно что… – удивлённо выдохнул я.
– Раньше с вами никогда такого не случалось?
– Нет…
– Вы страдаете эпилепсией? – врач делала быстрые пометки на планшете.
– Да нет же!
– Что вы ели вчера?
– Ну, утром кофе и пару бутербродов с сыром, в университете выпил ещё чашку кофе, а пообедать не успел.
– То есть дары моря вы не ели?
– Я опытный путешественник и никогда не ем то, чем легко отравиться.
– Значит, пищевое отравление не рассматриваем. При первичном осмотре на вашем теле зафиксированы многочисленные шрамы. Отчего они? Автомобильная авария? Головой ударялись?
– И да, и нет.
– Как это? – весело удивилась врач.
– Ну понимаете, авария была, но не автомобильная, а авиационная. Головой приложился от души, но был в шлеме.
– Пассажир – в шлеме?! Вы автогонщик?
– Почему пассажир? Лётчик…
– Ах, вот оно что… Понятно… Спортсмен?
– Да нет же, военный лётчик. Бывший…
– Прошу прощения, но я обязана задать этот вопрос: у вас есть медицинская страховка?
– Да, разумеется, и достаточно серьёзная. Страховой полис в загранпаспорте, но я не знаю…
– Ваши личные вещи находятся в сейфе отделения. Вы позволите их принести?
– Не сочтите за труд.
Врач что-то сказала медсестре по-мальтийски, та кивнула и вышла. Через несколько минут она вернулась с моей одеждой, я достал документы и протянул врачу полис.
– «Поляков Сергей Николаевич», – прочитала она. – Так вы из России?
– Да, мэм.
– Тогда, если хотите, мы можем говорить по-русски.
– Вы знаете русский язык?! – удивился я.
– А что тут такого? Я же не мальтийка. Родилась в Сербии, окончила мединститут у Москви, там и выучила язык. Кроме того, наши языки довольно похожи, – ответила она уже по-русски, – только вот говорить не с кем.
– Так мы с вами славяне!
– Да, меня зовут Ана.
– Анна? – зачем-то переспросил я.
– Нет, Анна – это по-русски, а по-сербски – Ана. Но если вам больше нравится, зовите меня Анной, такодже красивое имя.
Ана говорила по-русски свободно, почти без акцента, только иногда путала предлоги и неправильно ставила ударения. Она была среднего роста, стройной, сероглазой, с короткой стрижкой каштановых волос, и какой-то очень уютной. Рядом с ней сразу становилось тепло и спокойно. Наверное, такими были старые земские врачи. Как Чехов.
– Что же со мной случилось?
– Понятия не имею, – честно ответила Ана. – А раньше ничего подобного не было?
– После аварии ни разу.
– Как давно она э-э-э… имела место быть?
– Около пяти лет назад. Пришлось довольно долго лечиться.
Я перечислил свои тогдашние диагнозы, Ана занесла их в электронную историю болезни.
