– Уважаемые, – обратился к собравшимся эмир Буххарана после короткой паузы, – нам необходимо выбрать нового аль-куддуша. И сделать это как можно быстрее, иначе, боюсь, войско Джавдата Ашурского соберет с этих земель жуткую жатву, оставляя после себя мертвецов и разоренные поля и аялы. Мне нужен совет, чтобы противостоять его вторжению. Мне нужен голос Бога. Уважаемый Камаль предостерег нас от больших ожиданий, но все же я заклинаю вас поскорее назвать того достойного, кто сядет под чинар. Прошу вас, не медлите. Раз все собрались здесь, пусть каждый ради Бога и своего будущего выскажется, кого он видит новым аль-куддушем. Все.
Эмир умолк. Тень его, потрепетав на земле, растворилась в ночном мраке.
– Так что, жители Мемек-тули, – раздался незнакомый Вязирке голос, – вы согласны выбрать голос Бога?
Все были согласны. Реплики жителей смешались в голове Вязирки. Никто не желал высказываться по очереди, все стали кричать одновременно.
– Кахид!
– Джамур!
– Я – за Камаля!
– Кахид стар. Предлагаю Юнуса!
– Салих достоин. Уж кто достоин, так это Салих!
– Зитулла!
– Эй-эй! Вы что, избавиться от меня хотите? Какой я вам аль-куддуш?
– Может, Шафура?
– Я, Зитулла бен Икрам, в аль-куддуши не гожусь! Слышите? Говорю это со всей ответственностью! Плохой я человек!
– Почему женщин нельзя?
– Нельзя!
– Почему?
– Не вынесет женщина!
– Тогда – Мустафа!
– Тише! Тише! – перекрыл все голоса голос Камаля. – Так мы никого не выберем. Предлагаю следующее: я называю имя, а те жители, что считают его достойным, поднимают руки. Господин советник ведет подсчет.
Вязирка подумал: какой умный друг Камаль! И заулыбался, вспомнив, что водит с ним дружбу.
– Итак… – сказал Камаль. – Готовы?
– Готовы! Мы готовы! – подтвердили все.
Камаль начал называть имена. Чтобы видеть, как собравшиеся поднимают руки, Вязирка переполз дальше от чинара. Ягль что-то прошипел, но Вязирке было не страшно. Он ждал, когда Камаль выкрикнет свое имя. Он сам поднял бы две руки. Ведь друг Камаль – лучший! Кому как не ему быть новым Саттарбашем?
Абдулбари. Три человека. Джамур. Семь человек. Джафар-пастух. Два человека. Гани. Восемь человек. Зитулла. Шесть человек.
– Отказываюсь! Отказываюсь! – взвился Зитулла.
Кахид. Четыре человека. Юнус. Три. Ихтирам. Восемь человек. Мустафа. Одиннадцать. Имен было много, больше, чем Вязирка мог сосчитать.
Себя Камаль назвал последним.
– Один, два… семь… двенадцать, четырнадцать, – подсчитал советник.
– Хорошо, – раздался голос Камаля, – теперь давайте дадим слово тем, кого выбрали хотя бы семь человек.
Из двадцати трех мужчин аяла таких оказалось девятеро.
– Зачем им слово? – крикнул кто-то.
– Чтобы они могли отказаться.
– А чего это они?
– Ничего! – взвился женский голос. – Нарешали тут! Я своего Мустафу любимого никуда не отпущу!
Вспыхнула перепалка. И эмир, и Камаль, и еще, кажется, Джамур успокаивали всех, заверяя, что дело это совершенно добровольное. Не хочет человек, никто слова злого не скажет. Его жизнь, его ответственность.
Люди мы или нет?
Тени, поскакав перед костром, улеглись. Похолодало. Вязирка продрог. Одеяло бы. И к огню поближе.
– Уважаемые, давайте решать! – крикнул кто-то. – Ночь уже!
– Хорошо! – выступил Джамур. – Я согласен. Дети у меня взрослые, жена умерла, я, пожалуй, сяду.
– О! – вскипел аял. – Джамур! Слава тебе, Джамур бен Шахри!
– Да будет!..
– Да светит!..
– Даю сто динаров каждому из твоих сыновей, уважаемый Джамур! – оповестил народ эмир Буххарана.
