– Папа, что это она такая колючая? – спросила Света отца. – И ужинать не стала!
– К политзанятиям готовится! – отец никогда не врал. Ему Света верила безоговорочно. – Ты же знаешь, что ее могут в любую минуту, даже ночью вызвать в больницу, если привезут человека на операцию. Пока анализы возьмет, пока операция пройдет, – хорошо, если на машине обратно вернется. Сколько раз уже пешком приходилось нашей маме одной ночью идти. Жаль, что нет возможности телефон провести домой!
Пожала плечами, села писать сочинение. И что-то так расписалась, что легла спать, когда точно по расписанию в полночь выключили свет. На кухне керосиновую лампу зажгла мама, пожелав спокойной ночи.
«Утром перепишу сочинение с черновика, – подумала Света, засыпая.
Летняя привычка вставать рано утром на рыбалку постепенно осталась такой ценной особенностью, буквально чертой характера, когда со «свежей» головой моментально запоминались математические теоремы, целые страницы текстов и спокойно решались задачи по физике и химии.
На кухне продолжала светить керосиновая лампа, слегка закоптилось стекло, а мама не отрывалась от чтения какого-то журнала.
– Ты что, так и не ложилась? – ахнула Света. – А мне можно почитать?
– Светочка, эта история для взрослых. После меня сегодня будет читать папа. Очень серьезная вещь.
«Понятно! „Дети до шестнадцати лет“ – и разговор окончен. Милая мамочка, да я уже давно читаю все твои книжки из взрослой библиотеки, – подумала Света, зажигая вторую керосиновую лампу. – Ясно, что некоторые отношения мужчин и женщин писатели излишне откровенно описывают, особенно в журнале „Иностранная литература“, а, если щеки вдруг покраснели, можно, ведь пропустить полстраницы. Девчонка в девятом классе нашей школы родила ребенка недавно, а книжки вообще не читала».
Света начала переписывать сочинение в тетрадь.
Торопясь в школу, подгоняя сестренку, успела засечь, что папа, выходя уже одетый в коридор со своим неизменным фронтовым планшетом, положил мамин журнал незаметно наверх шифоньера.
«На работе ему не до чтения, оставил на вечер! – констатировала радостно. – После обеда буду читать!»
Это чтение об одном дне заключенного, русского крестьянина и солдата Ивана Денисовича Шухова, без передышки, на одном дыхании было каким-то ослеплением:
«Неужели это возможно? Нет, такое не может быть! Почему такая жестокость? Ведь он ничего плохого не сделал? Невозможно поверить!»
С первой в жизни жестокостью столкнулась, когда убили преданного друга, которого принесли маленьким щенком от знакомых. Он вырос в большую белоснежную лохматую собаку, в крови которой перемешались гены овчарки, гончей и пушистой дворняги. Умнейшее существо, понимавшее человеческую речь, которое беспрекословно выполняло любую просьбу и команду, любило свободу. Дружка никогда не привязывали. И на рассвете его застрелил из ружья никчемный пьяница, чтобы сшить себе из шкуры всеобщего любимца теплые унты.
Это горе и боль от несправедливости произошедшего остались на всю жизнь. И впервые – осознанность страшной невозвратимости живого и любимого существа.
В пятом классе на весенних каникулах Света согласилась пойти с мальчишками «выливать» сусликов. Остатки грязного снега в низинах, высохшие поляны, огромный купол распахнувшегося неба над степью – и свобода, ощущение бесконечности пространства вдали от села, своей силы, ловкости, непонятной отваги.
