Сборник ЛитКульта 2019 - страница 2

Лежащая в урановой пыли.

В её руках ребёнок полуголый,

И нет за ним греха ни одного.

Кричат: «Умри!». Не слушай их, Энола.

Младенец плачет. Покорми его.

Лепестки

(Насте Р.)

Мы заигрались. Слишком высока

Цена игры, где ставкой служит чудо.

Струится безымянная река,

Потоком вод уносит нас отсюда,

Под током больно, страшно, не смешно.

Не верьте людям слишком совершенным,

Кольцо на палец, мы в немом кино,

Петлю на память, и платок – на шею.

Раскрошен в щепки наш бильярдный стол,

Вспорхнули карты, разлетелись кости,

В ловушке унизительно простой

Шепнёт палач: «Сопротивляться – бросьте».

Заговорилась. Чуду – не служить,

Оно не раб и даже не дворецкий.

Я не ищу, где голову сложить,

Я жду тебя на личном Эвересте.

Ты знаешь, солнце, я спокоен

Ты знаешь, солнце, я спокоен,

Я просветлился и просёк,

Что счастье просто, как левкои —

Я никому не подконвоен,

Пусть в поле я один не воин,

Но, слава богу, не осёл.

Переведи меня

Над Ниеншанцем тучи ходят хмуро,

Чухонский чёлн несётся по реке,

На берегу сутулая фигура

Бездомного в дырявом пиджаке.

Он столько раз расталкивал локтями

Толпу зевак у храмов и дворцов,

Он столько раз вылавливал сетями

От льда освобождённых мертвецов,

Он столько слышал выстрелов и жалоб,

Что вечность не меняет на года.

Сидит в тени разросшейся державы,

Несущейся с Невою в никуда.

Когда в церквах поют: «Приспе година»,

Река клокочет и народ бурлит,

У Анны снова отнимают сына,

И под каретой рвётся динамит,

На площадях разлиты лужи крови,

Узоры молний прорезают тьму,

Тогда он, одинокий, души ловит,

Всех принимает, кто спешит к нему.

В такие дни, когда твой дом – не дом,

И не спастись молитвой и трудом,

Кто не страшится стать перед судом,

Спешит прийти к руинам Ниеншанца.

Там он стоит, как время, как гранит,

И гроздь ключей в его руках звенит.

Он смотрит на пришельца, говорит:

«Поверь, здесь больше нечего бояться».

Стекаются к нему со всех сторон,

Из коммуналок, домиков, хором,

Из новостроек и с проспектов-просек.

Он чинит лодку и бранит ворон,

Он Петербурга призрачный Харон,

Он знает путь, он ничего не спросит.

Modus vivendi

Поставить вышки, а не вешки,

Не дожидаясь вешних вод.

Все это делается в спешке.

Тюлень любви во льдах плывёт.

Межзвёздный крейсер на приколе

В далёкой сумрачной стране.

Такое не проходят в школе,

Все это только снится мне.

Бегут разумные пингвины

Друзей пропащих выручать,

Гигантский кот шатает льдины,

Кошмар-кошмар, печаль-печаль.

Трещат моральные устои,

Кричат товарищи: «Налей!».

От жизни бегство не простое,

А на бумажном корабле…

Александр Табаков

Агасфер

Вдали мерцало всё сильней

Сиянье городских огней.

Я подходил к местечку понемногу

Глаз различал в ночи базар и синагогу,

Вокзал, трактир, за ними постоялый двор

Я пробирался в город словно вор.

Гол, как сокол. В душе нет места вере ни одной

Не на коне я возвращался в край родной.

Триумф не состоялся, потому как трус

Я шёл тайком, неся воспоминаний груз

И поступью своей, распугивая стайки птиц,

Я в тёмных улицах искал черты знакомых лиц.

Чтобы возникла с прошлым связь времён,

Где столько было связано: событий и имён.

Покинув отчий дом молоденьким юнцом

Я вырос, возмужал и даже стал отцом

С тех пор минуло долгих сорок лет

Кого я встречу здесь? Наверняка уж многих нет

Кого по миру раскидала жизнь, а кто в земле сырой

Один лишь я дурак, крадусь ночной порой

С рождения в плену потусторонних сфер

Я вечный жид и вечный странник Агасфер.

Сон

Она приходит неожиданно,

Словно из ниоткуда.

Назад Вперед

Сборник ЛитКульта 2019 - страница 2

Похожие книги