Сборник ЛитКульта 2019 - страница 5



Иду чересполосицей —
В пруду заря полощется,
Пшеница колоситься.
Одета даль безродная
В рубаху изумрудную
Осинового ситца.

Русь – русалка русая

Русь – русалка русая,
Длинная коса.
Почему ты грустная?
– Нечего скисать!
Доля твоя горькая,
Судьба – не леденец.
Только глянет зорька
Ночи под конец.
Так приколи акацию
К пышным волосам!
Беды в эмиграцию
Летят. Я видел сам.

Переправа через Стикс

Вечер тих.
Прохладно, право.
Переправа через Стикс,
В неизвестность переправа.
Перепробовал я все,
Что возможно в жизни этой.
Буду в следующей псом
Или струнами Башмета.
Или, может, Бог приметит,
В ангельский зачислит сонм?
Ветру свой последний стих
Подарю, – он чуть подправит —
Переправа через Стикс,
В неизбежность переправа.
Препинания значки
В нервном тексте прожитого —
Это опыта заначки
Все готово, все готово,
И не нужно детям снова
Падать и терять очки.
Я готов, Харон, – кидай
Мою душу в свою шлюпку.
Переправа в никуда —
В новые замес и лепку.

Коротка была спичка, что вытянул

Коротка была спичка, что вытянул,
Хоть не кротким с плеча был размах.
Где-то был указатель на «Истину»,
Но опять проскочили впотьмах.
Там грунтовка почти незаметная,
Не разбита совсем колея.
Длинных спичек аллея несметная,
Но короткую вытянул я.
На шоссе шесть полос в одну сторону,
И асфальт цвета майских ночей.
Не по чину с дороги проторенной
В глушь съезжать, в край причины вещей.
Неприлично туда ехать с «личкою» —
Нет отличий в тех честных краях.
Все коробки напичканы спичками,
Но короткую вытянул я.
Иногда вижу зримо, воочию,
Что спидвей, – это Стикс, Ахерон.
А водила становится ночью
Тем, кто миру знаком как Харон.
Я же спичку короткую вытянул,
И свернул с автобана в тот край,
Где живёт неподкупная Истина.
Это место все знают как Рай.

Её лица мелодия

Её лица мелодию
Я помню наизусть.
В людской толпы колоде
Найду её слезу.
Её лица мелодию
Сыграю на холсте.
Другие – лишь пародия:
Не то, не так, не те.
Её лица мелодию
Ручей в лесу поёт.
Судьбы моей колодец
Иссох бы без неё..

До этой планеты…

«Тут лёту – два лета
До этой планеты!»
– Сказал бортмеханик Максим.
Всего лишь два лета?
– Пустяк, спору нету…
…и двести четырнадцать зим…

Татьяна Богомаз

Третий храм

Знаю,
Ты молишься за меня,
А я не часто тебе отвечаю,
Врастаю.
Где знамя,
Цветом ярче огня,
Отражаясь в стекле окна,
Растает.
Не с нами
Костры – полоса огня,
Что до углей сгорят,
Остынут.
Как стаю
Погонщики водят ягнят
Туда, где они поедят
И сгинут.
Постигнут
Великий ночей секрет,
Сладостный, словно шербет
Из дыни.
Воздвигнут
На холм под небо алтарь,
Где жертвовать будут как встарь
Отныне.

Предчувствие весны

Мой герой, как Сизиф неопрятен.
Как араб, посягнувший на Нил.
Он в плену леопардовых пятен
Вслух цитирует мудрых сивилл.
Так, внимая ему, апельсины,
Распускаются, словно из сказки,
И ты будто бы в Эвлистине
Ловишь бабочек яркой окраски,
Вечно юная Персефона,
Я тебе передам эти вирши,
Отошлю через почту Харона,
Может, адрес твой он отыщет.
Я другая, я ближе к Востоку,
Мне милее дымленный Дели,
С тихим сердцем смотреть на осоку,
Слушать томные всхлипы свирели.
Здесь ужасно прокуренный воздух,
Словно пагоды красные, свечи.
В честь тебя мы танцуем, подростки,
Променявшие вечность на вечер.

Точка бифуркации

Каждый когда-то желал захватить мир,
Разлепляя глаза в утренних зеркалах,
И смотря на то, как тает в какао зефир,
Думал, что всякая вещь превращается в прах.
В нежелании разговаривать с самим собой
Скрыта уверенность в неизбежности суеты,
Такая же, как то, что каждой весной