О всех соседях Лиза имела хорошее представление благодаря расторопности Дарьи. Девка нрава общительного имела приятельниц в составе дворни всех близлежащих соседей. Все пересуды, сплетни, версии событий проходили через чуткое Дарьино восприятие и, порой, пополнялись личным суждением служанки. Владимир Мещерский по сведениям Дарьи был приятным молодым человеком – не игрок, ни пьяница, немного ветренный… но кто не без греха?
Лиза встретила непрошеного гостя радушно: беззаботно и весело болтая, напоила чаем и пошла охотно прогуляться с ним до озера. Ей двигало чистое любопытство.
Любопытством был наполнен и Владимир: он уже много раз слышал от приятелей о загадочной княжне, затворницей сидящей в своем имении. Поговаривали, что барышня очаровательна… не врали! Княжна произвела впечатление не только внешностью, но и манерой общения – открытой и, пожалуй, вольной. Владимир улыбнулся, вот меру её расположения он и готов сейчас проверить.
Мещерский был собою не дурен и, когда хотел быть обаятельным, был им. Лизе было легко и весело. Она, наконец, услышала все те комплименты, которых жаждало её тщеславие и ожидала услышать ещё дюжину новых. Рядом не было недремлющего ока строгой наставницы, чтобы напомнить о неприемлемости такого поведения – уединиться с молодым человеком в поросших кустами холмах!
Атака Мещерского была внезапной. Он завладел руками девушки и рванул зубами завязки легкой косынки, прикрывающей грудь. В первое мгновение Лиза испугалась, собиралась закричать (как будто кто-то мог её услышать!), но замешкалась… Внезапно, некогда увиденная сцена с черкешенкой и Митей, ожила в её памяти, наполнив тело сладкой истомой. Она перестала сопротивляться, отдаваясь жадным рукам кавалера. Более того, подражая черкешенке, выгнулась, прижимаясь к мужскому телу. Зачем? Пожалуй, это можно было назвать жаждой познания.
Опьяненный нахлынувшей страстью, Владимир сделался груб и несдержан. Его ласкающие руки начали причинять боль, и Лиза решительно отстранилась. Она вовсе не собиралась подвергаться насилию. Решительно поправила на груди сбившуюся косынку и, как ни в чем ни бывало, повернула к дому, голос её звучал ровно:
– Кажется, мы немного далеко зашли, – изрекла она двусмысленную фразу. – Дарья уже ищет меня.
Мещерский был взбешен: так откровенно предложить себя! – и прерваться на самом волнующем месте! Ему хотелось бросить гордячку на траву и придавить своим телом и, пожалуй… ударить посильнее, чтобы не смела сопротивляться. Только одно соображение остановило его затуманенную страстью голову: перед ним была не дворовая девка, а княжна, имеющая братца – известного дуэлянта и вспыльчивого, как порох. По мере приближения к дому он остыл, и хитрый ум кавалера отметил, что ещё не все потеряно. Настойчивыми ухаживаниями, сладкими речами в скором времени он снова воспламенит гордячку (как показал предыдущий момент, это возможно!) – и возьмет своё, полностью, до конца… и не один раз. Владимир снова сделался сладкоречив. Когда литая ограда двора выросла перед ним, распрощался самым галантным образом.
Лиза ответила ему ослепительной улыбкой, а когда коляска с ухажером тронулась с места, отъезжая, сказала подошедшему Дымову:
– Гаврила, если господин Мещерский соизволит вновь посетить нас без приглашения, спусти на него собак. – Ничего не осталось в ней от ликующей дурочки, взгляд был непримирим и суров.
